СЮНЬ-ЦЗЫ

Сочинения Сюнь-цзы (ок. 313 — ок. 238 гг. до н. э.) занимают важное место в истории философской и общественно-политической мысли Китая. Его учение, охватывающее важнейшие области философии и идеологии китайского общества конца эпохи «Сражающихся царств», завершает собой ранний, «классический» этап развития древнекитайской философии. Взгляды Сюнь-цзы представляют по существу синтез философских и общественно-политических идей Древнего Китая: с одной стороны, это критически осмысленный итог развития атеистических и наивно-материалистических тенденций в китайской философии того времени и, с другой — философски переработанное в соответствии с новыми социально-экономическими и политическими явлениями жизни китайского общества этико-политическое учение Конфуция. Поэтому взгляды Сюнь-цзы оказали большое влияние как на последующее развитие материалистического направления в китайской философии, так и на развитие и упрочение этико-политической доктрины ортодоксального конфуцианства.

Энциклопедичность взглядов Сюнь-цзы, их обобщающий, критический характер объясняют тот факт, что труды мыслителя стали важным источником изучения древнекитайской философии.

Материалов, рассказывающих о жизни и деятельности Сюнь-цзы, сохранилось крайне мало. Они содержатся в основном в «Исторических записках» («Ши цзи») Сыма Цяня (II в. до н. э.), предисловии к сочинениям Сюнь-цзы известного ханьского текстолога Лю Сяна (80-9 гг. до н. э.) и в самом памятнике «Сюнь-цзы». Краткость этих сведений и их противоречивость вызвали впоследствии среди китайских комментаторов памятника «Сюнь-цзы» длительные споры о годах жизни мыслителя и датировке тех событий, которые упоминаются в «Исторических записках» и сочинениях Сюнь-цзы. В настоящее время благодаря исследованиям китайского ученого Ло Гэнь-цзэ (Ло Гэнь-цзэ. Чжу цзы каосо (Исследования философских трактатов). Пекин, 1958, стр. 361-376) стало возможным восстановить общую хронологию основных фактов жизни Сюнь-цзы. Сюнь-цзы, по имени Куан, имевший прозвище Цин, родился примерно в 313 г. до н. э. в царстве Чжао. В 264 г. до н. э. Сюнь-цзы приезжает в царство Ци, где начинает проповедовать свои взгляды в знаменитой древней академии «Цзися». Вскоре он получает титул «первого сановника» (ле дафу) и становится признанным главой ученых в царстве Ци. Затем, спустя примерно [142] десять лет, он приезжает в царство Чу, где первый министр Хуан Се — правитель области Чуньшэн — назначает его начальником уезда Ланьлин. В 238 г. до н. э., после убийства Хуан Се, Сюнь-цзы вынужден был оставить службу и заняться исключительно творческой деятельностью: вместе с учениками он пишет труд, названный впоследствии именем автора, — «Сюнь-цзы». Спустя несколько лет он умирает в Ланьлине.

Дошедшие до нас данные о жизни Сюнь-цзы позволяют лишь предположить, что он происходил из состоятельной семьи, принадлежавшей к господствующему классу, что дало ему возможность получить блестящее образование, стать выдающимся эрудитом своего времени и открыло доступ ко дворам правителей царств и в академию «Цзися».

Памятник «Сюнь-цзы» дошел до нас полностью, по крайней мере в том составе, который указан в предисловии первого редактора его сочинений — Лю Сяна (I в. до н. э.). Он представляет собой 32 главы-трактата, из которых 23 принадлежат самому Сюнь-цзы, три написаны им совместно с учениками и шесть — учениками Сюнь-цзы уже после смерти последнего.

Первые переводы памятника «Сюнь-цзы» на другие языки появляются в 20-х годах XX в. (имеются в виду более или менее полные переводы памятника в целом, а не отдельных фрагментов, что имело место и ранее). В 1920, а затем в 1922 г. «Сюнь-цзы» переводится на японский язык соответственно Сасакава Римпю (1920) и Хаттори Унокити (1922). В 1928 г. выходит английский перевод сочинений Сюнь-цзы (правда, не полный), осуществленный английским синологом Г. Дабсом. В последнее десятилетие памятник «Сюнь-цзы» переводится полностью на немецкий язык X. Кестером и на японский — Канайя Осаму. Часть глав переведена американским синологом Б. Уотсоном.

На русском языке до настоящего времени печатались лишь фрагменты или отдельные главы из сочинений Сюнь-цзы.

Осуществленный в настоящем издании перевод девяти глав-трактатов Сюнь-цзы является наиболее полной публикацией сочинений мыслителя на русском языке и включает в себя важнейший материал памятника, характеризующий философские и общественно-политические взгляды Сюнь-цзы. Переводы выполнены В. Ф. Феоктистовым по изданию «Чжуцзы цзичэн» («Сборник классических текстов», т. II, Шанхай, 1935); однако при работе над ним учтены и последние комментарии к памятнику «Сюнь-цзы» проф. Лян Ци-сюна (Лян Ци-сюн. Сюнь-цзы цзянь ши. Пекин, 1956).

В. Ф. Феоктистов

ГЛАВА ПЕРВАЯ. «НАСТАВЛЕНИЯ К УЧЕБЕ»

Совершенный человек ¹ говорит: «В учении нельзя останавливаться!» Вот синяя краска: получают ее из травы индиго, но синий цвет темнее, чем [цвет травы] индиго. Лед образуется из воды, но холоднее ее. Дерево может быть настолько прямым, что составит одну линию [143] с [отвесно висящей] веревкой. Однако, если дерево согнуть и сделать из него колесо [для телеги], оно примет форму правильного круга. И как бы потом ни сушили это колесо, оно не сможет восстановить своей первоначальной прямой формы. Это происходит потому, что дерево согнули и сделали таким. Отсюда видно, что дерево может быть прямым, если его [обтесать] по плотничьему шнуру, металл может быть острым, если его отточить. Когда совершенный человек обладает большими знаниями да к тому же ежедневно проверяет себя и анализирует свое поведение, тогда он мудр и не совершает ошибок.

Поэтому, не поднявшись на высокую гору, не узнаешь высоты неба. Не взглянув в глубокое ущелье в горах, не узнаешь толщины земли. Не услышав заветов ванов-предков, не узнаешь величия учености! Новорожденные везде плачут одинаково: и у гань, и у юэ, и у и, и у хэ ². Когда же они вырастают, у них оказываются неодинаковые привычки. Это результат воспитания!

В «Ши цзин» сказано:

О правители! Забудьте
Безмятежный, тихий отдых,
Добросовестно служите,
Долг свой честно выполняйте.
Будьте искренни, правдивы,
Эти качества храните,
Правильно дела вершите,
Справедливость соблюдайте.
О, послушайте совета,
О, внемлите этой песне —
И тогда великим счастьем
Будет ваш отмечен путь! ³

В чудесном нет ничего более великого, чем стать на правильный путь, в счастье нет ничего лучшего, чем избавиться от бед и несчастий!

Я пробовал целый день размышлять, но не получил и того, что дало бы даже кратковременное учение. Я пробовал глядеть вдаль, поднявшись на цыпочки, но не увидел того простора, который видно с высоты. Когда стоишь на высоком мосте и зовешь кого-либо рукой, рука не становится от этого длиннее, однако ее видно издалека. Если крикнуть по направлению ветра, голос не станет от этого сильнее, однако слушающий слышит его очень отчетливо. Если ехать в повозке, запряженной лошадьми, ноги не станут от этого быстрее, однако можно преодолеть [144] расстояние в тысячу ли. Если плыть в лодке, от этого не станешь лучше плавать, однако можно переплывать большие и малые реки. При рождении совершенный человек не отличается от других. [Он отличается от остальных тем, что] умеет опираться на вещи...

Орхидея сама по себе ароматна, но если опустить ее в мочу, то совершенный человек не подойдет к ней, а простые люди не будут носить ее на поясе! Это объясняется не тем, что орхидея по своим качествам нехороша — отвратительна моча, в которую ее опустили. Поэтому совершенный человек предпочитает жить в хорошем месте, а дружбу заводить лишь среди людей образованных. Все это он делает для того, чтобы оградить себя от лжи и подлости и сблизиться с честными, прямыми людьми.

Появление различных категорий вещей непременно имело свое начало. Слава и презрение, [окружающие человека], обязательно связаны с его хорошими [или дурными] моральными качествами. Если мясо тухнет — в нем появляются черви; когда высыхает рыба — в ней заводятся личинки насекомых. Беды приходят тогда, когда люди в своей лени забывают заботиться о себе. Если будешь поступать слишком жестоко, тебя постигнет неудача; если же будешь действовать слишком мягко, сам окажешься в оковах. Дурные качества и поступки человека зависят от него самого; именно они являются источником, вызывающим гнев и ропот. Если сложить вместе [сухой и сырой] хворост и поджечь его, то огонь устремится [к сухому хворосту]; если [сухое и мокрое] место расположены на одном уровне, то вода непременно устремится [к мокрому месту]. Трава и деревья всегда растут однородными группами, птицы и звери всегда живут [однородными] стаями и стадами. [Это происходит потому, что] все вещи стремятся к себе подобным. Когда расставлены мишени для стрельбы из лука, появляются лук и стрелы; когда лес становится слишком густым, в лес приходит топор; когда [крона] деревьев пышно разрастается и, [смыкаясь], закрывает солнце, [в тенистых местах] появляются и размножаются стаи птиц; туда, где есть уксус, слетаются москиты. Очевидно, что люди иногда сами своими словами накликают на себя беду, а поступками покрывают себя позором. Поэтому совершенный человек осторожен в выборе своего места. [145]

Когда накапливается земля, образуется гора, откуда берут свое начало ветры и дожди. Когда скопляется вода, образуется поток, в котором рождается водяной дракон. Когда совершение добрых поступков входит в привычку, рождается добродетельность, а отсюда естественно приходят чудесная мудрость и духовное совершенство! Поэтому, не накапливая в пути по полшага, не преодолеешь расстояния в тысячу ли; если мелкие ручьи не сольются вместе, не образуются ни реки, ни моря... Поэтому тот, кто не имеет глубоко скрытых желаний, не сможет обладать блестящей мудростью; тот, кто не отдается целиком делу, не будет иметь блестящих успехов. [Пешеход], блуждающий взад и вперед по двум дорогам, не достигнет цели. [Чиновник], служащий одновременно двум правителям, нетерпим. Глаза не могут, одновременно смотря на два предмета, отчетливо видеть их. Уши не могут одновременно слышать два звука и различать их. Летучий змей не имеет ног, зато он может летать; медведка обладает пятью способностями ⁴ и тем не менее бедствует. В «Ши цзин» сказано:

На ветвях большого тута
Вижу горлицы гнездо.
Семерых птенцов-малюток
Кормит целый день она.
Кто хорош и совершенен —
Тот, как горлица, настойчив:
У него одно желанье,
Перед ним большая цель;
Мысли, действия, манеры —
Все одним стремленьем дышит,
Непреклонна его воля,
Непреклонна и тверда! ⁵

Поэтому совершенный человек целеустремлен.

...С чего начинать учение? Чем его заканчивать? Отвечаю: если говорить о последовательности [предметов], то начинать учение надо с заучивания канонов, а заканчивать — чтением «Обрядовых книг» ⁶. Если говорить о моральных целях учения, то вначале следует стремиться стать ученым, а к концу — совершенномудрым. Серьезно накапливать знания, быть упорным и долго [учиться] — только так можно стать [образованным человеком]! Учиться надо всю жизнь, до последнего дыхания! Поэтому хотя в последовательности [предметов] учение имеет конечный пункт, однако моральные [цели учения] не позволяют [146] бросать его ни на один миг. Тот, кто поступает так, — тот человек; кто же бросает [учиться] — тот зверь. Нужно помнить, что «Шу цзин» — это исторические записки о политических делах, «Ши цзин» — место средоточения гармонии в звуках, «Обрядовые книги» — свод основных законов и обычаев. Поэтому учение кончается лишь тогда, когда изучишь «Обрядовые книги». Вот что называется достичь вершины нравственности. Та почтительность и культурность, [о которой говорится] в «Обрядовых книгах»; та беспристрастность и гармоничность, [которым учит] «Юэ цзин»; те обширные знания, [которые дают] «Ши цзин» и «Шу цзин»; та иносказательность, [которая отличает книгу] «Чунь-цю», — это и есть все то, что нужно знать о земле и небе.

Совершенный человек учится так: все, что воспринимает его слух, он откладывает в сердце ⁷, и это затем, распределившись по телу, выявляется в его манерах и поведении: он сдержан в разговоре, осторожен в поступках. Все это может служить примером для других. Ничтожный человек учится так: все, что воспринимает его слух, — все это у него тут же на языке. Но расстояние от рта до ушей всего четыре цуня! Разве так можно выразить всю красоту человеческого тела в семь чи ⁸? В древности люди учились для того, чтобы самоусовершенствоваться; сейчас же люди учатся лишь напоказ! Совершенный человек через учебу стремится сделать себя прекрасным, ничтожный человек учится ради бахвальства перед другими, [словно он делает им одолжение]. Поэтому, когда рассказываешь [людям] о том, о чем тебя совсем не спрашивают, — это называется торопливостью. Когда спрашивают лишь об одном [деле], а ты рассказываешь о двух, — это называется назойливостью. Как назойливость, так и торопливость являются дурными качествами. Ответы же совершенного человека походят на отклик эха!..

Совершенный человек знает, что, когда [предмет] изучают не целиком и не в совершенстве, это не может быть названо хорошим [методом приобретения знаний]. Поэтому он заучивает книги, чтобы полностью проникнуть в их содержание, обдумывает [заученное], чтобы постигнуть [его смысл]; исследуя [все это], он ставит себя на место другого; [он] отбрасывает все вредное и постоянно воспитывает себя. Его цель — не стремиться увидеть ничего [147] другого, кроме того, что относится к такому [учению]; не стремиться услышать ничего другого, кроме того, что относится к такому [учению]; не стремиться говорить или думать ни о чем другом, кроме того, что относится к такому [учению]. Когда он достигнет совершенства в любви к такому [методу учения], он будет любить его так же, как глаза любят пять цветов, уши — пять звуков, уста — пять вкусовых ощущений, сердце любит извлекать выгоду из [богатств] Поднебесной. И тогда [никакая сила] не сможет поколебать его: ни власть, ни народ, ни Поднебесная! Как жить, так и умереть нужно, следуя этому [пути], — вот что называется добродетельностью и благопристойностью. Только обладая добродетельностью и благопристойностью, можно воспитать в себе твердость; только воспитав в себе твердость, можно соответствовать [вещам]. Когда [человек] обладает твердостью и в то же время может соответствовать [вещам], только тогда он может считаться успешно завершившим [образование]. Небо являет свой свет, земля — свои просторы, совершенный же человек ценен своим полным совершенством!

ГЛАВА ШЕСТАЯ. «ПРОТИВ ДВЕНАДЦАТИ МЫСЛИТЕЛЕЙ»

Ныне в мире появились люди, которые приукрашивают коварные учения и порочные высказывания, [стремятся] с их помощью посеять смуту в Поднебесной и хитроумными, ловкими увертками затуманить [головы людей] в Поднебесной, чтобы они не знали, где правда, где ложь, где порядок и где смута.

[Они] распущенны в своих чувствах, спокойно творят произвол, поступают, как звери, что противоречит культурности и порядку; однако их теории имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ. Такими были То Сяо и Вэй Моу ⁹.

[Они], сдерживая свои чувства, стремятся идти отличным [от других], порочным путем, пытаются любыми средствами выделиться из общей массы и поэтому не в состоянии быть в согласии со всей массой [людей], не понимают великого различия [между ними]; однако их взгляды имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ. Такими были Чэнь Чжун и Ши Цю ¹⁰. [148]

[Они] не понимают значения объединения Поднебесной и создания [единого] государства, почитают [лишь] заслуги, проявляют излишнее [усердие] в умеренности и ограничении желаний и пренебрегают различиями и рангами, в результате чего осуществление этих различий и разницы между правителем и подданным становится невозможным; однако их взгляды имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ. Такими были Мо Ди и Сун Цзянь ¹¹.

[Они] почитают законы, но [сами] не обладают ими, [они] не следуют [старым установлениям] и предпочитают создавать [свои], наверху стремятся прислушаться к правителю, внизу — следовать обычаям; речи, которые [они произносят] с утра до вечера, составляют целые сборники, однако если попытаться внимательно вникнуть в них, то они окажутся расплывчатыми и не содержащими ничего подлежащего заимствованию; [с их помощью] нельзя управлять государством и утвердить различия [между людьми]; однако их взгляды имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ. Такими были Шэнь Дао и Тянь Пянь ¹².

[Они] не подражают ванам-предкам, не одобряют ритуала и чувства долга, любят создавать странные учения и забавляются необычными выражениями; хотя их [высказывания] и содержат глубокие исследования, однако они не нужны [людям]; хотя [они] искусны в споре, однако спор их бесполезен; хотя они тратят [на эти споры] много сил, однако результат [от них] небольшой; [их учение] не может составить основу для управления государством. Однако их взгляды имеют основания, высказывания содержат доводы, что может ввести в заблуждение и обмануть народ. Такими были Хуэй Шве и Дэн Си ¹³.

[Они] в общем подражают ванам-предкам, но не знают их принципов; тем не менее [они обладают] высокими талантами и большими устремлениями, их осведомленность обширна и разнообразна; ссылаясь на прошлое, [они] создают [свое] учение и называют его [учением] о пяти стихиях. [Оно] необычное и не имеющее образца, скрытое и невыразимое, краткое и необъяснимое. Приукрашивая свои слова ссылками [на прошлое], они возвеличивают их и говорят: «Это слова истинно совершенного [149] человека прошлого» ¹⁴. Цзы-сы выдвинул это учение, Мэн Кэ на все лады кричит о нем, не сознавая его ложности; восприняв [это учение], они распространяют его, считая, что Чжун-ни и Цзы-ю почитаются потомками [именно] за это [учение]. В этом вина Цзы-сы и Мэн Кэ ¹⁵.

Когда же [люди способны] привести в систему методы управления, упорядочить слова и действия, сделать едиными принципы и положения, а затем собрать вместе всех талантливых и выдающихся [людей] Поднебесной и наставлять их [рассказами] о великой древности, воспитывать [на примерах] искреннего следования [ей], — тогда, не выходя за пределы помещения и не вставая с циновки, [можно почувствовать, как] возрождаются во всей пышности культурность совершенномудрых ванов и нравы века спокойствия. И тогда не будет места шести учениям, а двенадцать философов не смогут [казаться] близкими. И пусть даже [такие люди] не находятся на высоком месте, ваны и гуны не могут сравняться с ними в славе. [Хотя] они и занимают [невысокое] положение сановников, ни один правитель, ни одно государство не может заменить их и восполнить их [отсутствие]; когда слава их равна [славе] чжухоу ¹⁶, нет ли одного чжухоу, который бы не хотел иметь их в качестве подданных. Таковы совершенномудрые, не обладающие властью. Именно такими были Чжун-ни и Цзы-гун ¹⁷.

Объединить Поднебесную, совершенствовать вещи, [в результате чего] народ может жить и получать средства для своего существования, а Поднебесная — извлекать выгоду, люди со всех сторон беспрекословно подчиняются, шесть учений исчезают, а двенадцать философов изменяют [свои взгляды] — таковы совершенномудрые, обладающие властью; такими были Шунь и Юй.

А теперь посмотрим, как [должны] поступать те, кто человеколюбив.

[Процветая] наверху, они [должны] подражать системе [правления] Шуня и Юя; [бедствуя] внизу, они [должны] подражать выполнению долга Чжун-ни и Цзы-гуном; они [должны] стремиться покончить с учениями двенадцати философов. И тогда исчезнут беды в Поднебесной, человеколюбивые смогут полностью выполнять свои обязанности и дела совершенномудрых ванов будут очевидны всем... [150]

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. «ПРАВЛЕНИЕ ВАНА»

Спрашивают: как осуществлять управление [государством]?

Отвечаю: мудрых и способных людей нужно выдвигать [на должности] независимо от их положения ¹⁸; ленивых и неспособных людей нужно немедленно отстранять [от должности]; главных злодеев нужно казнить, не дожидаясь их перевоспитания; обычных, средних людей нужно воспитывать, не дожидаясь, когда к ним придется применить меры [наказания]. Когда различия [в должностях] еще не установлены, нужно придерживаться их [самим], различая людей, как различают четные и нечетные таблички предков. Если сын или внук вана, гуна, ученого ши или дафу ¹⁹ не соблюдает норм ритуала и не обладает чувством долга, его следует поставить в один ряд с простолюдинами. Если же сын или внук простолюдина упорно накапливает знания в литературе, правильно ведет себя, соблюдает нормы ритуала и обладает чувством долга, его можно поставить в один ряд с цином, сяном ²⁰, ши или дафу. Всем тем, кто произносит коварные речи, совершает дурные поступки, обладает дурными наклонностями, бродяжничает и вызывает волнения, — всем им следует дать занятие и затем воспитывать их, дать время [для исправления], поощрять их путем наград и предостерегать с помощью законов об уголовных наказаниях и штрафов.

Того, кто [сумеет] спокойно заниматься делом, следует привлекать; того же, кто не хочет заниматься делом, следует изгонять.

Людей, страдающих пятью физическими недостатками ²¹, верхи должны привлекать к себе и содержать, дать им занятие [в соответствии с] их возможностями, использовать их [на работе], кормить и одевать; необходимо повсеместно заботиться о каждом из них, без исключения. Тех же, кто хотя и обладает талантами, но в своих поступках идет наперекор времени, надо безжалостно убивать. Вот что называется небесной добродетельностью, вот что составляет правление вана.

Великий долг в управлении делами [государства] состоит в следующем: того, кто приходит с добрыми намерениями, следует встречать в соответствии с нормами ритуала; того же, кто приходит не с добрыми намерениями, следует встречать законами об уголовных наказаниях. [151] Когда так различают эти два [типа] людей, талантливые и бесталанные люди не могут быть смешаны, а правда и ложь не могут быть перепутаны. Когда талантливые и бесталанные не смешиваются, выдающиеся и талантливые личности получают возможность выдвигаться вперед; когда правда и ложь не путаются, в государстве [воцаряется] порядок. В этом случае слава [вана] растет с каждым днем, люди в Поднебесной охотно [следуют за ним], его приказы и запреты выполняются — и дела вана [успешно] вершатся.

Если в управлении [государством] прибегать лишь к угрозам, запугиванию и жестокостям и не стремиться великодушно вести за собой людей, низы будут напуганы, не осмелятся сблизиться [с правителем], будут скрытны и не посмеют открыть ему [истинную картину дел в стране]. В этом случае большие дела [в государстве] будут запущены, а малые — погублены.

Если проявлять [к народу] лишь терпимость и снисхождение, вести его за собой [только с помощью] великодушия и не пресекать его [дурные поступки], тогда коварные речи будут звучать повсюду, странные слова, как острый нож, будут резать [слух]. Таким образом возникнет множество запутанных дел, что будет лишь вредить [управлению страной].

Отсюда видно, что, когда есть закон, но нет обсуждений ²², те [дела], которые [прямо] законом не затрагиваются, приходят в упадок; когда должность [получена], но [получивший ее] не обладает широкими [знаниями], дела, которые не входят в его [прямые] служебные обязанности, гибнут. Поэтому, когда есть закон и есть обсуждения, когда получивший должность обладает широкими [знаниями], [люди] не скрывают своих намерений, добрые дела не упускаются, во всех делах не допускают ошибок, и все это под силу лишь совершенному человеку. Поэтому справедливость и мир — это мерило правления, середина и согласие — его правила. Те дела, которые предусмотрены законом, нужно вести согласно закону; те дела, которые законом [прямо] не предусмотрены, нужно совершать по аналогии — вот что значит полностью осуществлять управление [государством].

Если же быть эгоистичным и пристрастным и не применять правильные методы, правление также будет пристрастным. Поэтому бывают случаи, когда [методы] [152] правления прекрасны, а в стране — смута; но с древности и до наших дней не было слышно, чтобы смута существовала при совершенном [правителе]. Предание гласит: «Порядок рождается благодаря совершенным людям, смуту вызывают люди ничтожные».

Если распределение [будет] равным, тогда не хватит на всех; если уравнять власть, станет невозможным единство; если все будут равны, никого не заставишь [работать]. [Подобно тому как] существуют небо и земля, существуют различия между теми, кто наверху, и теми, кто внизу. Как только мудрые ваны ²³ вступили на престол и стали управлять государством, они ввели эту систему. Ведь два знатных человека не могут заменить в делах один другого, два низких человека не могут заставить [работать] один другого — это естественный закон. Когда могущество [людей] равно [по силе], а то, что они желают или ненавидят, одинаково, вещей для удовлетворения [их желаний] оказывается недостаточно, и в этом случае неизбежно возникает соперничество. Когда возникает соперничество, это неизбежно приводит к смуте; когда возникает смута, это неизбежно приводит к нехватке [вещей]. Ваны-предки питали отвращение к смуте и потому выработали нормы ритуала и долга, чтобы [с их помощью] различать [людей], и установили для них ранги, [отличающие] бедного от богатого и знатного от низкого, что позволило им осуществлять всеобщий контроль; таковы основы поддержания жизни [людей] Поднебесной. В «Шу цзин» по этому поводу сказано так: «Чтобы достичь равенства, нужно неравенство».

Когда лошадь, везущая экипаж, шарахается от испуга, правитель не может [спокойно] ехать в экипаже; когда народ испытывает страх перед приказами [правителя], тот не может спокойно управлять [государством]. Когда лошадь, везущая экипаж, шарахается от испуга, нет ничего лучше, как успокоить ее; когда народ испытывает страх перед приказами [правителя], нет ничего лучше, как проявить к нему великодушие. Отбирать [на службу] мудрых и прекрасных [людей], выдвигать честных и заслуживающих уважения, проповедовать почитание родителей и старших братьев, поддерживать сирот и вдов, помогать бедным и пищим — и тогда народ будет спокойно [следовать] приказам [правителя]. А когда народ спокойно [следует] приказам [правителя], то и правитель может [153] спокойно управлять [государством]. Предание гласит: «Правителя [можно сравнить] с лодкой, а народ — с водой: вода может нести лодку, а может ее и опрокинуть». Здесь имеется в виду именно то, о чем говорилось [выше]. Поэтому, если правитель стремится к спокойствию, то, [чтобы достичь его], нет ничего лучше, как издавать справедливые приказы и любить народ; если правитель стремится к славе, то, [чтобы добиться ее], нет ничего лучше, как почитать ритуал и уважать ученых; если [правитель] стремится утвердить свои заслуги, — для этого нет ничего лучше, как почитать мудрых и привлекать способных людей. Вот что [составляет] главные звенья в правлении монарха. Если [эти] три звена [используются] правильно, то и все остальные дела вершатся правильно; если три звена [используются] неправильно, то пусть даже все остальные дела частично и будут вершиться правильно, это не принесет пользы. Кун-цзы сказал: «Когда [правитель] правильно ведет и большие и малые [дела], — это правитель высшего порядка; когда [правитель] прав в больших делах, но бывает и прав и не прав в малых, — это правитель среднего порядка; когда [правитель] неправильно ведет большие дела, то пусть он будет и прав в малых делах — я не захочу даже взглянуть на его деяния!»

[Вэйские правители] Чэн-хоу и Сы-гун взимали [с населения] непомерные налоги и хорошо умели считать, однако они не смогли добиться [расположения] народа. Цзы-чань ²⁴ сумел добиться [расположения] народа, однако он не смог осуществить свои планы управления [Поднебесной]. Гуань Чжун ²⁵ сумел осуществить свои планы управления [Поднебесной], однако он не смог воспитать [себя] в духе ритуала. Поэтому тот, кто придерживается ритуала, управляет Поднебесной, как ван; тот, кто осуществляет свои планы управления, делает [государство] сильным; тот, кто добивается [расположения] народа, приносит [в Поднебесную] спокойствие; тот же, кто взимает [с населения] непомерные налоги, приводит [государство] к гибели. Поэтому [правитель], следующий по пути вана, [делает] зажиточным народ; [правитель], следующий по пути гегемона, делает зажиточными латников; в государстве, где только поддерживаются устои, все богатство [находится в руках] сановников; в государстве, которое гибнет, все богатство находится в корзинах и коробах [правителя] и наполняет дворцовые склады. Когда корзины [154] и коробы [правителя] и дворцовые склады наполнены богатством, народ нищает, — вот что называется «быть полным наверху и истощиться внизу». [В этом случае] государство будет не в состоянии ни обороняться от наступающих, ни само вести наступательное сражение, и можно лишь ожидать, что [такое государство] будет опрокинуто и погибнет,,

Поэтому, когда я непомерными налогами привожу [государство] к гибели, этим пользуется враг, который получает [богатство моей страны] и становится от этого более могущественным. Таким образом, взимание [с населения] непомерных налогов — это путь, вызывающий разбой, обогащающий врага, приводящий к гибели государство и самого себя, — вот почему мудрый правитель не идет этим путем. [Правитель, следующий по пути] вана, стремится завоевать народ, [правитель]-гегемон стремится завоевать соседние государства; [правитель], стремящийся сделать [государство] сильным, завоевывает земли. Тот, кто завоевывает народ, подчиняет себе чжухоу, тот, кто завоевывает соседние государства, становится другом чжухоу; тот, кто завоевывает земли, становится врагом чжухоу. Тот, кто подчиняет себе чжухоу, может править [Поднебесной], как ван; тот, кто становится другом чжухоу, может править [Поднебесной], как гегемон; тому, кто становится врагом чжухоу, грозит опасность.

Когда [я] полагаюсь лишь на силу, я в любом случае стремлюсь победить [другой] народ лишь с помощью силы, независимо от того, обороняет ли он свои стены или выступил против меня первым; в этом случае ущерб, причиненный народу другого [царства], будет велик. Если же ущерб, причиненный народу другого [царства], будет велик, ненависть народа этого [царства] ко мне будет [также] велика; а раз ненависть этого народа ко мне будет велика, он будет постоянно помышлять о войне против меня. Когда я стремлюсь победить другой народ лишь с помощью силы, независимо от того, обороняет он свои стены или выступил против меня первым, ущерб, причиняемый в этом случае народу моей страны, будет также велик. Если же ущерб, причиненный народу моей страны, будет велик, ненависть народа ко мне будет [также] велика; а раз ненависть ко мне народа моей страны будет велика, он не будет изъявлять желание воевать за меня. Когда народ другого [царства] постоянно помышляет о войне [155] против меня, а народ моей страны не желает воевать за меня, — это и составляет причину того, что сильное [царство] становится слабым. Когда земли прибавляется, но народ покидает {меня], когда забот много, а славных дел мало, когда территория [царства] расширяется, но народ, который должен ее охранять, уменьшается, — это и составляет причину того, что обширное [царство] становится маленьким. Чжухоу не могут не испытывать чувства мести и обиды [к такому правителю], они не забудут своего противника, будут высматривать для себя малейшую лазейку и желать лишь гибели этого сильного и обширного [царства]. Вот что такое время опасностей для сильного, обширного [царства].

Тот, кто понимает правильный путь усиления [государства], не будет полагаться лишь на силу. Он будет стремиться [достичь этой цели] путем приказов вана, которые [должны] обеспечить ему могущество и утвердить его авторитет. Когда его могущество обеспечено — чжухоу не смогут ослабить его; когда его авторитет утвержден — чжухоу не смогут уменьшить его. И если [в это время] в Поднебесной нет верховной власти вана или гегемона — он добьется этого. Таков тот, кто понимает правильный путь усиления [государства]...

...Люди вана — это те, кто направляет свои действия с помощью ритуала и чувства долга, кто в делах поступает в соответствии с их родом, кто способен ясно видеть даже самое незначительное [в делах], чьи мероприятия отвечают изменениям [в мире] и не приводят к нищете, — таких людей можно назвать постигшими основы управления, они и являются людьми вана.

Режим вана [предполагает, что] путь управления [государством] не отходит от [пути] трех династий ²⁶, а законы [управления] не отличаются от [законов] последующих ванов; путь [вана], который отходит от пути трех династий, называется путем разврата; законы, отличающиеся от законов последующих ванов, называются неправедными законами. Одежда имеет определенные образцы, дворцы и комнаты имеют определенную систему [постройки], воины составляют определенное количество, утварь для совершения похоронных обрядов и жертвоприношений имеет каждая свою определенную категорию. Звуки, которые не соответствуют классическим [образцам], следует отбросить; цвета, которые не соответствуют [156] традиционным узорам, следует отвергнуть; [ритуальную] утварь, которая не соответствует традиционным образцам, следует уничтожать. Вот что называется возвратом к древности, вот в чем состоит режим вана.

Принципы вана [состоят в том, чтобы] не ценить тех, кто не обладает добродетельностью; не предоставлять чиновничьих должностей тем, кто не обладает способностями; не поощрять тех, кто не имеет заслуг; не подвергать наказаниям тех, кто не совершил преступления. При дворе [правителя] не должно быть места везению, среди народа не должны существовать [ленивые] удачники ²⁷.

[Следует] почитать мудрых и использовать способных, предоставляя каждому соответствующие [его талантам] должность и ранг; пресекать коварство и жестокость, соблюдая, однако, меру в назначении наказания. Тогда народ поймет и будет знать, что тот, кто творит добро в своем доме, будет удостоен награды и при дворе, а тот, кто тайно творит зло, будет наказан открыто [при народе]. Вот что называется устоявшимися принципами, вот что составляет принципы вана.

Законы вана [предполагают следующее]: он устанавливает разряды обложений, правильно ведет дела, совершенствует вещи и тем самым содержит народ. Земельный налог составляет [урожай с] одной десятой земли; на заставах и рынках лишь проводят досмотр [товаров], но не взимают [сборов]; в зависимости от времени года лишь запрещают или разрешают [охоту] в горах и лесах и [рыболовство] в озерах и запрудах, но не облагают [эти промыслы] налогом. Установлены различные категории [земельного] налога в зависимости от [качества] земли; установлены различные пошлины [на товары] в зависимости от величины [проделанного ими] пути; без ограничений обращаются товары и продукты, хлеб и рис, в результате чего продукты из различных мест могут свободно передвигаться, словно люди, живущие между четырьмя морями, [которые] составляют одну семью. Поэтому тот, кто находится близко ²⁸, не скрывает своих способностей, а тот, кто находится далеко, не жалуется на то, что ему приходится тяжело трудиться. И нет такого уединенного и далекого государства, которое не поспешило бы направить к [такому вану] посла, испытывая при этом радость и спокойствие. Вот что называется [быть] старшим над людьми, вот что такое законы вана... [157]

Исходя из подобного, судят о различном, исходя из единичного, судят о множественном; начало является концом, а конец — началом, и это походит на круг, не имеющий ни начала, ни конца. Если отбросить это, то Поднебесная погибнет.

Небо и земля — начало [всего] живого; ритуал и чувство долга — начало порядка; совершенный человек — начало ритуала и чувства долга. Полное соблюдение ритуала и последовательное выполнение долга, неуклонное совершенствование этих качеств и превращение их в высшую степень преклонения составляют начало совершенного человека. Поэтому когда небо и земля рождают совершенного человека, он приводит в порядок [все, что находится] между небом и землей; совершенный человек [правильно понимает] свое место по отношению к небу и земле, он является повелителем вещей и отцом и матерью народа. Когда же нет совершенного человека, [все, что находится] между небом и землей, не упорядочено, ритуал и долг не систематизированы, наверху не существует ни правителя, ни наставника, внизу не существует ни отца, ни сына, — вот что называется крайней степенью беспорядка. Когда [различаются] правитель и подданный, отец и сын, старший и младший брат, муж и жена, когда это начало является концом, а конец — началом и оно управляется едиными с небом и землей принципами так же вечно, как десять тысяч поколений, — это называется великой основой. Поэтому похоронные обряды, приглашения наставников ко двору — все это едино для всех. То, что [один] является знатным, [другой] — низким, [одного] убивают, [другой] рождается, [одному] дают, [от другого] отнимают, — все это составляет единую для всех [основу]. Правитель [должен быть] правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном, старший брат — старшим братом, младший — младшим — все это составляет единую для всех [основу]. Земледелец [должен быть] земледельцем, ученый — ученым, ремесленник — ремесленником, торговец — торговцем — все это составляет единую для всех [основу].

Вода и огонь обладают ци ²⁹, но не имеют жизни; трава и деревья обладают жизнью, но не имеют [способности] познавать; птицы и звери обладают [способностью] познавать, но лишены чувства долга; человек обладает ци, [158] обладает жизнью, способен познавать и к тому же обладает чувством долга, поэтому он самое дорогое в Поднебесной. [Человек] в силе уступает быку, [в способности] бегать уступает лошади, однако он заставляет служить себе и быка и лошадь. Почему это происходит? Отвечаю: благодаря способности [людей] жить сообща, в то время как бык и лошадь не обладают этой способностью. Благодаря чему [люди] могут жить сообща? Отвечаю: благодаря разделению [обязанностей]. Благодаря чему возможно это разделение? Отвечаю: благодаря чувству долга. Поэтому, когда в соответствии с чувством долга осуществляется разделение, это приводит к согласию; когда [среди людей] царит согласие, это приводит к единству; единство же приводит к умножению сил, а умножение сил приводит к могуществу; могущество приводит к победе над вещами. Отсюда [человек] обретает покой и в своих жилищах. Поэтому то, что [человек] оказывается способным соответствовать [в своих делах] четырем временам года, управлять вещами и извлекать [из этого] выгоду для всех в Поднебесной, объясняется не какой-либо другой причиной, а лишь тем, что [люди] умеют разделять [обязанности] и обладают чувством долга.

Отсюда видно, что люди, живя в мире, не могут не жить сообща; если же они живут сообща, но [при этом] не осуществляют разделения [обязанностей], тогда возникает соперничество. Когда возникает соперничество, это приводит к беспорядку; когда возникает беспорядок, это приводит к тому, что [люди] покидают [свои жилища]; когда [люди] покидают [свои жилища], это приводит к ослаблению [государства]; ослабление же [государства] приводит к тому, что [люди] не могут побеждать вещи. В этом случае, даже имея жилища, [люди] не могут спокойно жить в них. [Отсюда видно, что] человек ни па миг не может отбрасывать ритуал и чувство долга.

Когда благодаря [соблюдению ритуала и чувству долга] человек способен почитать родителей, — это называется сыновней почтительностью; когда благодаря [соблюдению ритуала и чувству долга] человек способен почитать старшего брата, — это называется почтительностью младшего брата к старшему; когда благодаря [соблюдению ритуала и чувству долга] человек способен почитать тех, кто находится наверху, — это называется послушанием; [159] когда благодаря [соблюдению ритуала и чувству долга] человек способен заставить служить себе тех, кто находится внизу, — это называется быть правителем. «Быть правителем» — значит уметь [заставить людей] жить сообща. Когда путь людей в совместной жизни правилен, все вещи находят каждая свое место, домашние животные растут и умножаются, все живое получает возможность существовать. Поэтому, когда домашних животных кормят своевременно, они [быстро] растут; когда траву и лес косят и рубят своевременно, они пышно произрастают. Когда приказы своевременны, народ един, а мудрые и талантливые [люди] охотно им подчиняются.

Поэтому режим совершенномудрого вана [предполагает следующее]: в то время когда растения цветут и наливаются соками, рубка их [не разрешается] и [людей] с топорами не пускают в леса на склонах гор, чтобы не дать погибнуть молодым растениям или не прервать их роста; в то время когда большая морская черепаха, аллигатор, съедобная черепаха, разные рыбы, голец, осетр откладывают яйца или мечут икру, запрещается забрасывать в озера сети и бросать отраву, чтобы не дать погибнуть молоди или не прорвать ее роста; весенняя пахота, летняя прополка, осенний сбор урожая и его зимнее хранение — все это делается вовремя, поэтому пять видов хлебов не переводятся и у народа остаются излишки продовольствия.

Болота, пруды, озера, роки и [другие] водоемы строго охраняются, поэтому рыбы и черепахи [водятся там] в изобилии и у народа остаются их излишки. Вырубка и выращивание лесов в горах производятся в нужное время, поэтому горы не стоят голыми и простым людям хватает леса с избытком.

Предназначение совершенномудрого вана состоит [в следующем]: наверху [нужно] наблюдать за небом, внизу — извлекать [пользу] из земли; тогда успех [вана] в мире будет полный и распространится на вещи. Непонятное [он делает] ясным, короткое — длинным, узкое — широким. Чудесно прозорливый и мудрый, он остается простым. Поэтому и говорят: единое [наверху] приводит к единому [внизу] ³⁰. Того, кто поступает так, называют совершенномудрым!.. [160]

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. «ОБОГАЩЕНИЕ ГОСУДАРСТВА»

Все вещи существуют вместе в одном мире, однако они отличаются по внешнему виду; хотя вещи сами по себе не обладают определенной пригодностью, однако [все они] используются людьми. Таков [естественный] путь!

Люди живут вместе в [определенном] порядке, они выдвигают одинаковые требования, однако добиваются их [осуществления] разными путями; [люди] обладают одинаковыми желаниями, однако отличаются в познании [этих желаний]. Таково врожденное качество человека!

Каждый человек что-то считает правильным — это одинаково свойственно и мудрому и глупому. Однако то, что они считают правильным, отлично [одно от другого]; в этом и состоит различие между мудрым и глупым. Люди обладают одинаковыми возможностями, однако они отличаются [друг от друга] в познании [вещей]. Если в делах исходить [только] из личных интересов и это не будет иметь плохих последствий, если дать волю желаниям и не ограничивать их, это вызовет волнения в сердце народа, и его невозможно будет успокоить. И тогда даже мудрецы и те не смогут управлять государством; если же мудрецы не смогут управлять государством, не будет ни заслуг, ни почетных обязанностей; если не будет ни заслуг, ни почетных обязанностей, люди не будут разъединены. Если те люди не будут разъединены, не будет различия между положением правителя и подданного. Если не будет правителя, который бы управлял своими подданными, тогда [те, кто] наверху, не будут управлять [теми, кто] внизу, и [из-за того, что] люди дадут волю своим желаниям, в Поднебесной возникнут несчастья. Ведь люди любят и ненавидят одни и те же вещи, [но] желающих много, а вещей мало. Поскольку [вещей] мало, это неизбежно приводит к соперничеству. Нужно знать, что вещи, которыми наслаждается один человек, создаются искусством многих людей. Как бы талантлив ни был один человек, он не может одновременно владеть искусством всех [ремесел]; один человек не в состоянии одновременно занимать должности многих чиновников. Поэтому, если люди будут жить отдельно друг от друга и не опираться друг на друга, это приведет к нищете; но, если даже они и будут жить вместе, но между ними не будет разделения [161] [обязанностей] — возникнут раздоры. Нищета — это несчастье, раздоры — это бедствие. [Чтобы] избавиться от [этого] несчастья и покончить с [этим] бедствием, нет ничего лучше, как [заставить] людей жить вместе и разделить [обязанности]. Когда сильный притесняет слабого, умный запугивает глупого, когда народ и низы поступают наперекор верхам, молодые притесняют старших, когда в основе правления не лежит добродетельность — в этом случае у старых и слабых возникает боязнь остаться [без тех, кто] их содержит и кормит, и даже здоровые, крепкие люди и те испытывают несчастье быть раздираемыми соперничеством. Заниматься делом — это то, что ненавидят люди; заслуги и власть — это то, что они любят. Если должности и дела среди людей не разделены, возникает несчастье: люди стремятся делать лишь то, что им выгодно, и борются за заслуги. Когда в [вопросах] соответствия мужчины и женщины, различия между мужем и женой, женитьбы, замужества, сватовства, выкупа, доставки [невесты в дом жениха] и встречи [ее] не соблюдают ритуала, — в таком случае у людей возникает опасение неправильного соответствия [супружеской пары] и их постигает несчастье: они ссорятся из-за любви. Поэтому мудрецы и создали различия [между людьми].

Путь к богатству страны [состоит в] экономном расходовании [вещей] и [обеспечении] достатка народу; кроме того, нужно уметь сохранять излишки [вещей]. Экономное расходование [вещей] должно определяться ритуалом, достаток народу должен быть [обеспечен] путем правильного управления [государством]. Если народ [живет] в достатке, тогда будут и большие излишки [вещей]. Если обеспечить народу достаток, он будет богат; если народ будет богат, поля станут плодородными и их легко будет обрабатывать. Если поля будут плодородными и хорошо обработанными, производство вещей увеличится в сто раз. Если верхи будут, следуя закону, взимать налоги, а низы, следуя ритуалу, экономно расходовать [вещи], то излишки будут накапливаться, возвышаясь холмами и горами, для их хранения будет не хватать места, и время от времени их даже, возможно, придется уничтожать. Тогда правителям незачем будет сетовать на отсутствие излишков [вещей]. Поэтому [там, где] знают экономное расходование [вещей] и обеспечение достатка народу, там [люди] непременно приобретают известность, как человеколюбивые, [162] соблюдающие свой долг, мудрые и достойные, а богатства [государства] накапливаются, возвышаясь холмами и горами. Это происходит не по какой-либо другой причине, а лишь благодаря тому, что там экономно расходуют [вещи] и обеспечивают достаток народу. Там же, где не знают экономного расходования [вещей] и обеспечения достатка народу, народ нищенствует. Когда же народ нищенствует, поля истощаются и зарастают сорняками. Когда же поля истощаются и зарастают сорняками, не соберешь и половины урожая. [В этом случае], хотя верхи и стремятся взять [от народа] побольше и жестоко обирают его, они получают очень мало; если к тому же [люди] не расходуют [вещи] экономно, согласно ритуалу, они непременно получают известность как [люди] алчные и обирающие [народ], а [государство] пустеет и нищает. Это происходит не по какой-либо другой причине, а лишь из-за того, что не знают экономного расходования [вещей] и не обеспечивают народу достатка. В [главе] «Кан гао» ³¹ об этом сказано так: «[Когда] обилие [на земле] подобно небу и [страной правят] в соответствии с добродетельностью, то, [обогащая народ], обогащаешь и себя!» Ритуал [предполагает] ранги, [различающие] знатных и низких [людей], различия между старшим и младшим [по возрасту], соответствие этим рангам и различиям в бедности и богатстве, почитании и презрении. Поэтому сын неба носит красное парадное платье и ритуальную шапку, чжухоу носят темное платье и ритуальную шапку, дафу носят одежду [более] низких [людей] и чиновничью шапку, ученые носят шапку из оленьего меха и простую одежду. Моральные качества [людей] и их должности должны соответствовать друг другу, должности людей и их жалованья должны соответствовать друг другу, жалованья людей и их полезность должны соответствовать друг другу. [Положение] людей от ученого и выше нужно регулировать с помощью ритуала и музыки; [если же говорить о] простых людях, народе, то управлять им нужно с помощью законов. [Необходимо] измерить землю, чтобы основать государство, вычислить [источники] доходов, чтобы кормить народ, учесть силы людей, чтобы распределить дела; нужно добиться того, чтобы народ успешно справлялся со своими делами, чтобы дела непременно приносили доход, доходы же [должны быть] достаточны для поддержания жизни народа; все это должно уравновесить расходы людей на [163] одежду, питание и другие нужды и их доходы; необходимо [также] своевременно оставлять излишки; вот что называется соответствием [доходов и расходов]. Поэтому все, начиная от сына неба и кончая простолюдинами, должны относиться к делам — будь они большими или малыми, будь их много или мало, — исходя именно из этого [принципа]. Поэтому говорю: «При дворе [правителя] не должно быть места везению, среди народа не должны существовать [ленивые] удачники». Здесь имеется в виду именно то, [о чем говорилось выше].

Облегчить налоги, взимаемые с полей, уничтожить поборы на заставах и рынках, сократить число торговцев, уменьшить трудовые повинности, не отнимать у крестьян время [в страду] — только так можно сделать государство богатым! Вот что называется, управляя страной, обеспечить народу достаток. Люди не могут не [жить] сообща. Если же они живут сообща и среди них нет разделения [обязанностей], это приводит к раздорам; раздоры же вызывают беспорядок; беспорядок ведет к нищете. Отсюда можно видеть, что отсутствие разделения [обязанностей] — это великое бедствие для людей! Когда же [обязанности] разделены — это [источник] великой пользы для Поднебесной! Правитель — главный управляющий разделением [обязанностей]. Поэтому возвеличивание правителя есть основа возвеличивания Поднебесной, утверждение [положения] правителя есть основа утверждения Поднебесной, уважение к правителю есть основа уважения к Поднебесной! В древности ваны-предки разъединили людей и [ввели] ранги для их различия, в результате чего одни [люди] стали жить лучше, другие — хуже, одни стали богаче, другие — беднее, одни пребывают в праздности, другие упорно трудятся. Но это совсем не значит, что [ваны-предки] специально стремились вызвать распущенность, высокомерие, роскошь и великолепие [одних]: они хотели через разделение [обязанностей людей] выявить красоту человеколюбия и последовательно осуществить его [принципы]. Поэтому изготовление резных и полированных [изделий] из драгоценных камней, резных изделий из металла, вышивок на платье и красивых узоров должно было лишь помочь различать знатных и низких людей, а не служить предметом показного любования. Создание гонга, барабана, флейты, каменного гонга, лютни, гуслей, свирели юй, свирели шэн должно было лишь помочь различать радость [164] и несчастье, приносить веселье и согласие — здесь также не следует стремиться к излишеству! Строительство дворцов, комнат, башен и павильонов должно было лишь дать возможность укрываться от зноя и сырости, охранять добродетель и различать благородных и презираемых, и не следует стремиться перейти эти границы. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Украшенья, статуэтки,
Их прекрасные узоры
Блеском яшмы и металла
Красоту свою являют.
О мой ван! О мой правитель!
Ты трудом своим упорным
Земли всех сторон Вселенной
Собери в свое правленье ³².

Когда [человека] одевают в одежды благородного, прекрасного цвета, когда его щедро кормят прекрасной на вкус пищей, когда ему доверяют в управление большие богатства и народ всей Поднебесной признает его своим монархом, — все это делается не для того, чтобы он стал распущенным и высокомерным; это значит, что нет никого лучше этого человека, нет никого более человеколюбивого, чем он, чтобы править Поднебесной, приводить в порядок все изменения, управлять вещами, поддерживать существование народа и объединять Поднебесную! Очевидно, что он обладает достаточной мудростью, чтобы управлять всем народом в Поднебесной; достаточным человеколюбием и великодушием, чтобы успокоить его; достаточной добродетельностью и хорошей репутацией, чтобы воспитывать его. Когда народ получает такого правителя, в Поднебесной царит порядок; когда народ теряет его, возникает смута. Поскольку простые люди действительно опираются на его мудрость, они, сменяя друг друга, выполняют за него тяжелую физическую работу, чтобы он мог сберечь для себя время и умножать свою мудрость. [Простые люди] искренне восхваляют его великодушие, поэтому они готовы принести себя в жертву, чтобы спасти его, и тем самым поддерживают его великодушие. [Простые люди] искренне прославляют его добродетельность; поэтому они изготовляют для него резные и полированные изделия из драгоценных камней, резные изделия из металла, вышивки и красивые узоры, чтобы украшать его и поддержать его добродетельность. Отсюда видно, что, [165] если тот, кто стоит наверху, человеколюбив, простые люди почитают его, как бога, любят его, как родителей, и готовы с радостью пожертвовать ради него своей жизнью. Это объясняется не какой-либо другой причиной, а тем, что то, что правитель считает правильным, действительно является хорошим, результаты, которых он добивается, действительно велики, а полезных дел, которые он совершает [ради народа], действительно много. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Один несет поклажу,
Другой телегу тащит,
Один упряжкой правит,
Другой идет за волом.
Кончается работа —
Подходит управитель
И объявляет громко:
«Теперь все по домам!» ³³

Поэтому и говорю: [удел] правителя — быть добродетельным, [удел] простых людей — заниматься физическим трудом. Физический труд — это то, что служит добродетели. Труд простых людей лишь тогда успешен, когда он направляется добродетельным правителем; совместная жизнь простых людей лишь тогда спокойна, когда она направляется добродетельным правителем; имущество простых людей лишь тогда накопляется, когда [это накопление] направляется добродетельным правителем; способности простых людей лишь тогда находят правильное применение, когда они направляются добродетельным правителем; жизнь простых людей лишь тогда становится долгой, когда она направляется добродетельным правителем. Если [в отношениях] между отцом и сыном нет [направляющего влияния] добродетельного правителя, эти отношения не могут быть родственными; если [в отношениях] между братьями нет [направляющего влияния] добродетельного правителя, между ними не может быть согласия; если [в отношениях] между мужчиной и женщиной нет [направляющего влияния] добродетельного правителя, эти отношения не могут быть радостными. Благодаря такой добродетели дети вырастают, а старики поддерживают свою жизнь. Поэтому говорят: «Небо и земля рождают [вещи], а совершенномудрые их совершенствуют». Здесь имеется в виду именно то, о чем говорилось выше. Сейчас дела обстоят не так: стремятся накапливать больше денег [166] и тем самым отнимают [у народа] его имущество; увеличивают налоги с полей и тем самым отнимают [у народа] пищу; взимают непомерные поборы на заставах и рынках и тем самым тормозят обмен [товаров]. Мало того: [народ] отрывают от его дел, поощряют [совершать] ошибки, поджидают, когда он совершит преступление, и обманывают его; с помощью интриг разрушают замыслы народа, путают правду с неправдой, чтобы опрокинуть народ и сломить его. Простые люди ясно представляют себе, что жадность, распущенность, волнения и беспорядки, порождаемые такими правителями, несут с собой большую опасность и смерть. Поэтому подданные убивают своих правителей, низы — тех, кто стоит над ними, они сдают города, отбрасывают [установленные] правителями нормы [поведения] и не желают отдавать свою жизнь за их дело. И все это объясняется не чем иным, как делами самих правителей. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Нет речей таких на свете,
Что не вызвали бы отклик.
Добродетельность приносит
Нам всегда свои плоды ³⁴.

Путь к обеспечению достатка в Поднебесной состоит в понимании необходимости разделения [обязанностей]. Содержать в порядке гряды на полях, чтобы отчетливо различать межи; уничтожать дикие травы, чтобы выращивать злаки; больше удобрять поля навозом, чтобы сделать их плодородными, — таковы обязанности крестьян и простого народа! В соответствии со временем года заставлять народ трудиться, двигать вперед дела, умножать успехи, умиротворять простых людей и наводить среди них порядок, с тем чтобы они не стремились любыми средствами обеспечить себе спокойствие, — таковы обязанности полководцев! Избавлять земли, расположенные высоко, от засухи, низины — от наводнений, регулировать и приводить в соответствие морозы и жару и обеспечивать своевременное созревание всех пяти злаков — такова деятельность неба. Что же касается того, чтобы покровительствовать народу, охранять его, управлять им, не дать ему испытать несчастье умирать от холода или голода, если урожай погибнет от наводнения или засухи, то это составляет обязанность совершенномудрых правителей и талантливых сянов... ³⁵ [166]

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. «О НЕБЕ»

Движение неба обладает постоянством. [Это постоянство] существует не благодаря Яо и не умирает из-за Цзе ³⁶. Когда люди, стремясь соответствовать этому постоянству, соблюдают порядок, они счастливы; когда же в этом стремлении они допускают беспорядок, их постигает несчастье. Если [человек] старательно занимается сельским хозяйством и бережет добро, то небо не в силах ввергнуть его в нищету. Когда человек обеспечивает себя всем необходимым для своего существования и действует своевременно, небо не может сделать его больным. Если человек соблюдает [естественное] дао ³⁷ и не совершает ошибок, небо не в состоянии навлечь на него беду. В этих случаях ни наводнение, ни засуха не могут заставить человека страдать от голода и жажды; холод и зной не могут принести ему болезни; «нечистая сила» не может причинить ему несчастье. Того же, кто запустил свое хозяйство и не бережет добро, небо не может сделать богатым. Если человек не обеспечивает себя всем необходимым для своего существования и действует несвоевременно, небо не в силах помочь ему. Когда люди нарушают [естественное] дао и творят произвол, небо не может сделать их счастливыми. В этих случаях человек голодает, хотя не было ни наводнения, ни засухи; болеет, но не от холода и зноя и бывает несчастным, но не по вине «нечистой силы».

Поскольку естественные условия, в которых сейчас живет человек, одинаковы с теми, какие были в эпоху мира и порядка, однако в отличие от тех времен приходят беды и несчастья, не ропщи на небо: это плоды действий самого человека. Поэтому только тот может быть назван достигшим высшей [мудрости], кто понимает разницу между человеком и небом.

То, что совершается без участия труда человека, и то, что он получает помимо своих желаний, составляет деятельность неба. В этом случае совершенный человек, обладая глубокими мыслями, не затрачивает их на размышление там, где действует небо; располагая большими способностями, не прилагает их к этой деятельности и, будучи способным тщательно наблюдать, не делает этого там, где действует небо. Вот что называется не пытаться оспаривать у неба его деятельность. Небу дано сменять [168] четыре времени года, земле — нести в себе богатства, человеку — правильно использовать все это. Вот что называется умением занять свое место. Когда человек отказывается делать то, что ему предназначено, и ждет, что небо сделает все за него, он заблуждается.

Одна за другой совершают звезды полный круг [по небу]; свет луны сменяет сияние солнца; сменяют друг друга четыре времени года; силы инь и ян вызывают великие изменения; повсюду дуют ветры и выпадают дожди; через гармонию этих сил рождаются вещи, они получают [от неба] все необходимое, чтобы существовать и совершенствоваться. Человек не видит совершаемого [внутри], он видит лишь его результат и поэтому называет его «происходящим от духа». Человек знает лишь то, чего достигают вещи в своем совершенствовании, и не представляет себе самих этих невидимых изменений, поэтому оп называет их «небесными». Лишь совершенномудрый, действуя, не стремится познать [это] «небесное».

Когда деятельность неба осуществлена и результат достигнут, рождается человек: сначала плоть, а затем дух. Человек [от рождения] обладает [способностью] любить и ненавидеть, радоваться и испытывать чувство гнева, грустить и веселиться — это называется «небесными чувствами». Уши, глаза, нос, рот и кожа человека дают ему возможность соприкасаться с вещами, причем каждый [из этих органов чувств] обладает своими пределами [соприкосновения] и они не могут заменить друг друга, — вот что называется «небесными органами чувств» [человека]. Сердце занимает центральное место в организме человека и управляет пятью органами чувств — оно называется «небесным повелителем». Человек получает все необходимое ему для жизни от не себе подобных ³⁸ — это называется «небесным путем существования человека». Когда человек обеспечивает свое существование именно таким путем, это приводит к благополучию; когда человек поддерживает свое существование другими способами, это вызывает несчастья. Вот что называется «небесным порядком». Когда человек приводит в смятение своего «небесного повелителя», когда он неправильно использует свои «небесные органы чувств», когда он не следует «небесному пути существования человека», нарушает «небесный порядок» и неумерен в своих «небесных чувствах», в результате чего гибнут плоды деятельности [169] неба, — это называется «великим несчастьем». Совершенномудрый же содержит в ясности своего «небесного повелителя», правильно использует свои «небесные органы чувств», обеспечивает себя всем необходимым согласно «небесному пути существования», следует «небесному порядку», воспитывает свои «небесные чувства», благодаря чему полностью сохраняются плоды деятельности неба. Таким образом он познает, что следует делать и чего не нужно делать, и в результате подчиняет себе небо и землю и заставляет служить себе вещи. Когда в своих действиях человек целиком поступает правильно, когда он полностью и надлежащим образом обеспечивает себя всем необходимым для своего существования и не причиняет себе вреда, — это называется «познать небо».

Поэтому великое умение заключается в том, чтобы не стремиться подменить собой [деятельность неба], а великая мудрость — в том, чтобы не думать [о нем]. Что касается того, что нужно знать о небе, то людям достаточно запечатлеть отдельные небесные явления — и они смогут узнать последовательность движений небесных тел. Что касается того, что нужно знать о земле, то достаточно запечатлеть данные о ее пригодности — и люди будут возделывать эту землю в соответствии с ее условиями. Что касается того, что нужно знать о четырех временах года, то достаточно зафиксировать последовательность изменений [в природе] в течение четырех времен года — и люди будут поступать в соответствии со временем года. Что касается того, что нужно знать о силах инь и ян, то достаточно зафиксировать данные об их гармонии — и люди смогут правильно вести свои дела. Управляя людьми, надо следовать естественному закону [неба], а самим идти правильным путем.

[Спрашивают]: небо ли наводит порядок и приносит смуту в государстве? Отвечаю: и при Юе, и при Цзе счет времени вели по солнцу, луне, звездам, но во времена Юя в Поднебесной был порядок, а во времена Цзе — смута. Отсюда видно, что порядок и смута не зависят от неба. Спрашивают о временах года: не от них ли зависят порядок и смута в Поднебесной? Отвечаю: растения и животные размножаются весной, пышно растут и тучнеют летом, закрома наполняют осенью, урожай хранят зимой — так было и при Юе, и при Цзе. Но во времена Юя был порядок, а во времена Цзе — смута. Отсюда можно [170] видеть, что порядок и смута не зависят от времени года. Спрашивают о земле: не от нее ли зависят порядок и смута? Отвечаю: при Юе и при Цзе для всего живого было так: есть земля — есть и жизнь, лишился земли — приходит смута. Но во времена Юя был порядок, а во времена Цзе — смута. Отсюда видно, что порядок и смута не зависят от земли. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Небо воздвигло высокие горы,
Имя которым — Цишань.
Славный правитель Тай-ван их возделал,
А благородный Вэнь-ван
Мудро продолжил благие деянья —
Горы в сады превратил ³⁹.

Зима в природе не исчезнет из-за того, что люди ненавидят холод; земля не станет менее обширной из-за того, что люди не любят больших расстояний; совершенный человек не перестанет совершать добрые дела, что бы ни кричали ничтожные люди. Небо имеет постоянный путь своего движения; земля обладает определенными размерами; совершенный человек постоянен в своих поступках и верен своему пути; ничтожный же человек всегда стремится лишь к славе и личной выгоде. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Коль не делаешь ошибок,
Долг свой честно выполняешь,
Соблюдаешь ритуал,
То к чему тогда бояться
Слов людских и пересудов? ⁴⁰

Когда чуский ван выезжал, за ним следовала тысяча колесниц. Но это совсем не говорит о мудрости чуского вана. Совершенный человек ест грубую пищу и пьет пустой кипяток, но это совсем не говорит о его лени. Все это объясняется обстоятельствами и вполне естественно. Что же касается того, чтобы воспитывать в себе волю, углублять добродетель, просветлять разум и, живя в настоящем, не забывать о прошлом, то все это зависит от меня самого! Поэтому совершенный человек преклоняется перед тем, что заключено в нем самом, а не уповает на то, что относится к небесным явлениям, поэтому в своем развитии совершенный человек постоянно движется вперед. Ничтожный же человек отбрасывает то, что заключено в нем самом, а уповает на то, что относится [171] к небесным явлениям, поэтому ничтожный человек постоянно идет назад! Происходит это оттого, что один надеется на себя, другой — на небо! В этом и заключается отличие совершенного человека от человека ничтожного!

Падение звезд и шум деревьев внушают людям страх. Спрашивают: что это такое? Отвечаю: ничего особенного. Это изменения, происходящие на небе и на земле. Они вызваны сменой сил инь и ян. Такие явления бывают редко. Удивляться им можно, но бояться их не следует. Например, происходящие изредка затмения солнца и луны, нерегулярность дождей и ветров, неожиданные появления странных звезд — все эти явления постоянно наблюдаются в любую эпоху. Если правитель мудр и правит в интересах справедливости, то, пусть даже за тридцать лет возникнет [несколько таких явлений], они не принесут вреда! И наоборот, если правитель невежествен и коварен в правлении, то, пусть даже за время его правления не будет ни одного из этих явлений, это не принесет никакой пользы! Поэтому падения звезд и шум деревьев — это всего лишь изменения, происходящие на небе и на земле, вызванные сменой сил инь и ян и наблюдаемые весьма редко; удивляться им можно, но бояться их не следует.

Из тех [необычных] вещей [и явлений], которые действительно имеют место, можно [по-настоящему] опасаться лишь «людской нечисти». Например, грубая обработка земли наносит вред посевам; если не произвести своевременно прополки сорняков, поле зарастет ими; жестокое и коварное правление государством приводит к тому, что правитель теряет [расположение] народа. Когда поля зарастают сорняками, посевы чахнут, цены на зерно становятся высокими, народ голодает и на дорогах можно найти людей, умерших от голода, — вот что называется «людской нечистью». Когда приказы [правителя] не мудры, когда трудовые повинности назначаются и отменяются не вовремя, когда земледелие пребывает в беспорядке, — все это называется «людской нечистью». Несоблюдение принципов ритуала и долга; [нежелание] различать то, что находится у себя [в доме], от того, что находится за [его] пределами; непристойные отношения между мужчиной и женщиной; взаимное недоверие между отцом и сыном; стремление верхов и низов отдалиться друг от друга; разбой, сопровождаемый несчастьями, — [172] вот что называется «людской нечистью». Вся «нечисть» происходит от беспорядка [у людей]. Когда все три вида «людской нечисти» существуют, переплетаясь между собой, в государстве нет спокойствия. Такое определение кажется неглубоким, однако само несчастье очень губительно. Когда [люди] трудятся не в соответствии со временем года, тогда корова может родить лошадь, лошадь может родить вола и среди скота может возникнуть «нечистая сила». Удивляться этому можно, но бояться этого не следует. Предание гласит: «В канонических [книгах] ничего не говорится о необычном среди вещей. Поэтому нужно отбросить бесполезные рассуждения и ненужные исследования». Если же говорить о долге правителя и его подчиненных, об отношениях между отцом и сыном, различиях между мужем и женой, то все это следует изучать, неустанно отшлифовывать, а не отбрасывать в сторону.

[Спрашивают]: когда возносят молитвы о дожде и он приходит — что это значит? Отвечаю: ничего не значит. Это значит то же самое, когда идет дождь, о приходе которого не просили [в молитвах]. То, что при затмениях солнца и лупы люди стремятся спастись от них, при засухе молят о дожде и решения по важным делам принимают только после гадания, — все это совсем не говорит о том, что, вознося [молитвы и гадая], действительно можно добиться [цели]. Это всего лишь внешние украшения [дел правителя]. Поэтому совершенный человек считает это украшением, а для простых людей в этом заключено «божественное». Когда это считают украшением, это приносит счастье; когда же все это обожествляют, это [ведет к] несчастьям!

На небе нет ничего ярче солнца и луны, на земле нет ничего ярче воды и огня, среди вещей нет ничего ярче жемчуга и яшмы; среди людей нет ничего ярче ритуала и чувства долга. Если солнце и луна поднимутся невысоко, их сияние не будет ярким; если не накопится много воды и огня, их влага и блеск не распространятся широко; если жемчуг и яшма [не будут иметь возможности] показать свой блеск, ваны и гуны не смогут узнать, что это драгоценные вещи; если ритуал и долг не будут повсеместно проводиться в жизнь в государстве, заслуги и слава правителей не будут очевидными. Поэтому судьба человека зависит от [правильного отношения к] небу, судьба государства зависит от [правильного соблюдения] [173] ритуала. Когда государь высоко чтит ритуал и ценит талантливых людей, он правит [Поднебесной], как [совершенный] ван; когда государь высоко чтит законы и любит народ, он правит [Поднебесной], как гегемон; если же государь алчен и лжив, ему грозит опасность; если он коварен, плетет интриги и замышляет козни, он неизбежно погибнет.

Вместо того чтобы возвеличивать небо и размышлять о нем, не лучше ли, самим умножая вещи, подчинить себе небо?! Вместо того чтобы служить небу и воспевать его, не лучше ли, преодолевая небесную судьбу ⁴¹, самим использовать небо в своих интересах? Чем [только] надеяться на время года и ожидать, что тебе принесет [небо], не лучше ли самим в соответствии со временем года добиться всего этого?! Чем ожидать самоумножения вещей, не лучше ли, используя возможности [человека], самим изменить вещи? Вместо того чтобы только думать о вещах и их использовании, не лучше ли привести в порядок имеющиеся вещи и не допустить, чтобы что-нибудь было упущено?! Чем только желать, чтобы вещи рождались так, как [нам того] хочется, не лучше ли самим заставить их совершенствоваться согласно [нашим] желаниям?! Отсюда видно, что, если отбросить дела, которые должны совершать люди, и думать только о небе, это значит потерять чувство вещей ⁴².

То, что осталось неизменным на протяжении правления всех ванов, может считаться постоянным дао. Хотя это дао то отбрасывалось, то возрождалось вновь, тем не менее, если его привести в соответствие [с определенным периодом времени] и соблюдать постоянно, оно станет всеобщим [путем], и тогда не будет смут. [Тот, кто] не познал это постоянное [дао], тот не знает, как соответствовать изменившимся [условиям]. Важная сущность этого постоянного [дао] никогда не умирала. Смута порождается неправильным следованием этому дао, мир и спокойствие возникают, когда это дао полностью [соблюдается]. Поэтому умение [применять] принципы состоит в правильном следовании им; следовать принципам превратно недопустимо; неправильное же следование принципам приводит к великому заблуждению. Когда человек плывет в воде, ему нужно указать глубокие места; если же эти отметки будут не ясны, человек утонет. Тот, кто управляет народом, должен ясно указать ему принципы [175] [поведения], а если это указание будет неясным, в Поднебесной воцарится хаос. Ритуал как раз и является таким указателем [поведения]; когда нарушают ритуал, наступают мрачные времена, мрачные же времена — это великий хаос. Поэтому принципы [поведения] не могут быть неясными; внешние и внутренние вещи имеют отличные [друг от друга] показатели. [Временами они] затемняются, [временами] становятся ясными, но [в целом они] постоянны. Только таким образом народ может избежать [гибели].

Все вещи — это одна сторона [естественного] дао. Одна вещь составляет одну сторону всех вещей; глупость — это одна сторона одного явления, и, хотя глупцы сами считают, что познали [естественное] дао, [на самом деле они] не знают его. Шэнь-цзы видел лишь то, что находится сзади, и не видел того, что находится впереди ⁴³. Лао-цзы признавал лишь принижение и отвергал возвышение ⁴⁴. Мо-цзы признавал лишь равенство и не видел отклонений [от него] ⁴⁵. Сун-цзы признавал лишь малое, не видя большого ⁴⁶. Если [исходить лишь] из того, что находится сзади, и не видеть того, что находится впереди, то для народа не будет возможности [выдвинуться]; если [исходить лишь] из принижения и отвергать возвышение, то нельзя будет различать знатного человека и низкого; если [исходить лишь] из равенства и не видеть отклонений [от него], то нельзя будет проводить в жизнь приказы правителей; если [исходить лишь] из малого и не видеть большого, то народ не сможет изменяться к лучшему. В «Шу цзин» об этом сказано так: «Нельзя считать хорошим лишь то, что любишь сам, — нужно следовать великому пути ванов-предков; нельзя считать плохим лишь то, что ненавидишь сам, — нужно следовать великому пути ванов-предков» ⁴⁷.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. «О РИТУАЛЕ»

Как появился ритуал? Отвечаю: человек от рождения обладает желаниями; когда эти желания не удовлетворяются, неизбежно возникает стремление добиться [их удовлетворения]; когда в этом стремлении [человек] не знает границ и пределов, неизбежно возникает [175] соперничество. Когда возникает соперничество, это приводит к смуте, а смута приводит к нищете. Ваны-предки питали отвращение к смутам, поэтому они создали [нормы ритуала] и долга, чтобы [в соответствии с ними] разделять [людей,] удовлетворять их желания и стремления. Добиться того, чтобы желания не превосходили [возможности] вещей [их удовлетворять], а вещей всегда было бы достаточно для удовлетворения желаний, когда и желания, и вещи соответствуют друг другу и взаимно растут, — такова причина появления ритуала

Отсюда видно, что ритуал служит [целям] удовлетворения [желаний] ⁴⁸.

Рот [человека] питают домашний скот, рис, просо, гармония пяти вкусов; нос — аромат перца и орхидеи; глаза — прекрасные резные изделия из яшмы и металла, тонкие узоры и вышивки; уши — [звуки] колокола, барабана, флейты, гонга, лютни, гуслей, свирели юй и свирели шэн; тело — просторный дом и покойные комнаты с мягкими циновками, спальными подстилками и циновками для сидения. Вот почему ритуал служит удовлетворению желаний.

Хотя совершенный человек и стремится к удовлетворению желаний, однако он выступает и за различия [в их удовлетворении]. Что значат эти различия? Отвечаю: знатный и низкий должны различаться по рангам; старший и младший должны иметь различия; бедный и богатый, презираемый и уважаемый — все должны соответствовать своим названиям. Поэтому сын неба восседает на мягких циновках в большой колеснице — это услаждает его тело; на поясе он носит ароматные травы — это услаждает его обоняние; передок [его колесницы] ярко раскрашен — это услаждает его взор; звук колокольчика [на колеснице] ритмичен: когда [колесница] движется медленно, он соответствует музыке у и танцам сян ⁴⁹, когда [она] движется быстрее, он соответствует музыке шао и ху ⁵⁰ — так услаждают его слух; его знамя с драконом колышется девятью полотнищами — так [люди] узнают, [что перед ними сын неба]; на колесах [его колесницы] изображены лежащий носорог и приготовившийся к прыжку тигр, подпруги [у лошадей] сделаны из акульей кожи, покрывало [колесницы] — из шелка, бока — в виде золотых драконов, и все это для того, чтобы [показать] величие [сына неба]. Лошади, везущие его колесницу, [176] выдрессированы и смирны — так обеспечивается безопасность [его выездов].

Кто знает, что готовность пожертвовать собой ради выполнения долга есть основа поддержания жизни?! Кто знает, что готовность тратить [деньги] питает богатство?! Кто знает, что любовь и уважение [к людям], уступчивость и покладистость составляют основу спокойствия?! Кто знает, что [соблюдение] ритуала и [выполнение] долга умиротворяют чувства [людей]?! Поэтому, когда [человек] видит лишь жизнь и стремится сохранить ее любой ценой, он непременно умрет; когда [человек] видит лишь выгоду и стремится получить ее любой ценой, он непременно понесет ущерб; когда [человек] ради своего спокойствия ленится и трусит, он непременно попадет в опасное [положение]; когда [человек] ради своего удовольствия дает волю чувствам, он непременно погибнет. Поэтому тот, кто сосредоточивается на соблюдении ритуала и выполнении долга, добивается двух [результатов] ⁵¹; тот же, кто сосредоточивается на своих чувствах, теряет [и то и другое]. Поэтому конфуцианцы стремятся к тому, чтобы человек добился двух результатов, а моисты хотят, чтобы он потерял и то и другое, — в этом и состоит разница между конфуцианством и [учением] Мо-цзы.

Ритуал имеет три основы: небо и земля — основа существования, предки — основа рода, правитель-наставник — основа порядка. [Действительно], если бы не было неба и земли, как бы было возможно существование? Если бы не было предков, откуда бы тогда [люди] вели свое происхождение? Если бы не было правителя-наставника, кто бы приводил в порядок [Поднебесную]? Недостаток любой из трех [основ] делает невозможной спокойную [жизнь] людей. Отсюда видно, что ритуал [предполагает] следование небу наверху, земле внизу, почитание предков и уважение к правителю-наставнику. Таковы три основы ритуала.

Ваны [почитают] Великого предка как небо, и чжухоу не смеют осквернить его кумирни ⁵²; ученые и сановники [также] имеют своих неизменных [на протяжении поколений] великих предков — таким образом поклоняются началу. А поклонение началу есть основа [утверждения] добродетели. [Право совершать] жертвоприношения небу принадлежит лишь сыну неба, жертвоприношение на алтарь земли могут совершать лишь чжухоу, [177] носить траур [по умершим] — лишь ученые и сановники; таким образом достигаются различия, при которых достойные уважения уважаются, достойные презрения презираются, большое остается большим, а маленькое — маленьким. Поэтому правитель всей Поднебесной поклоняется семи поколениям [предков], правитель одного царства — пяти, [сановник] — владелец земли, с которой поставляются пять боевых колесниц, — трем, владелец земли, с которой поставляются три боевые колесницы, — двум ⁵³; тот же, кто кормится [физическим] трудом, не должен иметь своих храмов предков. Таким образом, достигается различие в степени заслуг: когда они обширны, приносимые ими милости велики; когда они незначительны, приносимые ими милости малы.

Во время великого жертвоприношения на высокое место ставят сосуд с чистой водой, на жертвенный стол — сырую рыбу, а впереди всего — [пресный] суп из мяса: в этом проявляется уважение к первоначальной пище. Во время сезонного жертвоприношения на высокое место ставят сосуд с чистой водой, однако [потом] употребляют вино и спиртные [напитки], впереди всего кладут [метелки] гаоляна и клейкого проса, однако [потом] едят рис и просо. Во время ежемесячных жертвоприношений ⁵⁴ суп из мяса только пробуют, но деликатесы уже едят — так воздают должное первооснове и в то же время приближаются к обычному употреблению [пищи].

Уважение к первооснове называется украшением, приближение к обычному употреблению [пищи] называется [разумным] принципом; когда оба они соединяются в единую «культурность» и таким образом достигается возврат к Великому единению [древности], это называется высшей степенью соблюдения [ритуала]. Поэтому, когда на высокое место ставят сосуд с чистой водой, на жертвенный стол — сырую рыбу, а впереди всего — [пресный] суп из мяса, все это значит одно: [уважение к первоначальной пище]. Когда [представляющий предка] не выпивает до конца [вина], преподносимого ему слугой, после оплакивания не пробует пищу, стоящую на жертвенном столе, и, получив пищу от трех слуг, больше не ест, все это значит одно: [окончание церемонии]. Когда во время большого свадебного обряда [отец] не вручает еще [жениху] кубок с вином и не посылает его встретить [невесту], когда во время жертвоприношения в храме предков [178] [представляющий] предка еще не вошел в кумирню, когда [человек] только умер и еще не приступили к [обряду] одевания покойника, — все это значит одно: [церемония еще не началась]. То, что во время выезда [на обряд жертвоприношения небу] колесница сына неба покрыта белым шелковым покрывалом, а на голове [у правителя] полотняная шапка; то, что траурная одежда начинается с пенькового пояса, — все это значит одно: [уважение к простоте]. Трехлетний траур, пронзительные возгласы плача [по покойнику], исполнение гимна «Храм Спокойствия» ⁵⁵, когда один человек поет, а три вторят под легкие, шуршащие звуки подвешенного колокола и неторопливое звучание гуслей, — все это значит одно: [следование древним обычаям].

Начало церемоний — простое, совершение их — красочное, конец — радостный. Поэтому, когда церемонии соблюдаются в совершенной, полной форме, чувства [человека] и характер церемонии достигают полного соответствия; когда церемония соблюдается [хорошо, но] несовершенно, либо чувства преобладают над церемониями, либо церемонии — над чувствами. Когда же церемонии соблюдаются в низшей форме, все сводится к чувствам и возвращается к великой простоте [древности]. Благодаря ритуалу небо и земля приходят в согласие, солнце и луна ярко светят, четыре времени года следуют одно за другим, звезды и созвездия движутся [по небесному своду], реки и речки [плавно] несут свои воды и все вещи процветают; [благодаря ритуалу] любовь и ненависть получают правильное [направление], радость и гнев — правильное [выражение]; [благодаря ритуалу] низы послушны, а верхи мудры и изменения всех вещей приходят в порядок. Отход же от ритуала приводит к гибели. Разве не [говорит это о] величии ритуала?! Если установлена совершенная [система] ритуала и она является высшей [мерой вещей и событий], тогда [никто] в Поднебесной не может ни отнять, ни прибавить что-либо [к ритуалу], основные работы и побочные промыслы взаимно согласуются, начало и конец соответствуют друг другу, существуют различия [между знатными и низкими] во внешнем виде, [истина и ложь] в суждениях подробно объясняются. Когда [люди] в Поднебесной следуют [такой системе] ритуала, [в стране] царит порядок; когда они не следуют [179] ритуалу, наступает беспорядок; когда они следуют ритуалу, их жизнь спокойна; когда не следуют, их жизнь в опасности; когда они следуют ритуалу, они существуют; когда не следуют, они гибнут.

Это то, чего не может понять ничтожный человек.

Принципы ритуала поистине глубоки: если с его положениями подойти к высказываниям о «белой лошади» и «сходстве — различии» ⁵⁶, то они утонут [в его доводах]. Принципы ритуала поистине велики: если с его положениями подойти к произвольно создаваемым установлениям и вульгарным учениям, то они утратят [свою силу]. Принципы ритуала поистине высоки: если с его положениями подойти к жестоким и распущенным людям, высокомерно презирающим обычаи и считающим себя высоконравственными, то они будут повержены. Поэтому, если есть настоящий плотничий шнур, нельзя обмануть в определении прямизны [вещи]; если есть правильный безмен, нельзя обмануть в определении веса [вещи]; если есть циркуль и угломер, которыми правильно пользуются, нельзя обмануть в определении формы [вещи]; если [есть] совершенный человек, который постиг [смысл] ритуала, его нельзя ввести в заблуждение лживыми [поступками]. Поэтому плотничий шнур — это высшая [мера] прямизны; безмен — высшая [мера] веса; циркуль и угломер — высшая [мера] формы; ритуал — высшая [мера] поведения людей. Тот, кто не соблюдает ритуала и не признает его, может быть назван безнравственным человеком; тот, кто соблюдает ритуал и уважает его, может быть назван высоконравственным ученым. Того, кто обладает способностью размышлять в рамках ритуала, можно назвать способным к размышлению; того, кто обладает способностью не менять [своей решимости] следовать ритуалу, можно назвать способным быть твердым. Тот же, кто обладает способностью размышлять, способностью быть твердым и к тому же любит ритуал, является совершенномудрым человеком. Небо — высшая мера высоты; земля — высшая мера низких [вещей]; беспредельность — высшая мера обширности; совершенномудрый человек — высшая мера нравственности. Поэтому в учении необходимо твердо учиться у совершенномудрых людей, а не стремиться следовать безнравственным людям.

[Соблюдение] ритуала состоит в [правильном] пользовании богатством, в [пользовании] украшениями по [180] степени знатности, в различии размеров [имущества], в правильном соответствии пышности и скромности. Многочисленность церемоний и простота чувств — [проявление] пышного соблюдения ритуала; простота церемоний и обилие чувств — [проявление] скромного соблюдения ритуала. Когда внутреннее [содержание] и внешнее [проявление] церемоний и чувств соответствуют [одно другому], следуют рядом и [взаимно] согласуются — это составляет средний путь [в соблюдении ритуала]. Поэтому совершенный человек пышно соблюдает высший [ритуал], скромен в соблюдении низшего и сохраняет середину в соблюдении среднего [пути]. Когда в своих действиях — медленных или стремительных — человек не выходит за эти [рамки] — это и есть то самоограничение, [которым отличается] совершенный человек. Тот, кто обладает этим [качеством], — совершенный ученый, кто не обладает им — простой человек; тот, кто способен в рамках ритуала привести в порядок и поставить на свое место все, что заполняет собой [Поднебесную], — совершенномудрый человек. Совершенномудрый человек потому великодушен, что накапливает [знания] ритуала; потому велик, что широко распространяет [его действие]; потому достоин уважения, что почитает ритуал; потому проницателен, что соблюдает его до конца. В «Ши цзин» об этом сказано так:

Там, где ритуал в почете,
Где все нормы соблюдают,
Там и смех повсюду слышен,
Радость в голосах звучит ⁵⁷.

[Соблюдение] ритуала состоит во внимательном отношении к жизни и смерти. Рождение — начало человека, смерть — его конец. Если от начала и до конца [жизни] человек сумел сохранить добродетельность, он полностью осуществил свой путь человека. Поэтому совершенный человек почтительно [относится] к началу [жизни] и внимательно — к [ее] концу. От начала и до конца быть одним и тем же — таков путь совершенного человека, таково проявление ритуала и чувства долга. Если все внимание уделяют жизни и не заботятся о смерти, если уважают [человека, лишь когда он жив и] обладает сознанием, и невнимательны к нему, когда он [мертв и] ничего не сознает, — это путь безнравственного человека, измена в мыслях человеческим чувствам. Если совершенный человек испытывает стыд, даже когда с такими мыслями он [181] подходит к рабу, то что же тогда говорить об отношении к уважаемым родителям! Смерть наступает один раз, [человек] не возвращается; потому подданный и почитает правителя, а сын — отца, что в этом они выражают свои чувства до конца. Поэтому, когда в служении живым людям не проявляют искренности, великодушия и не соблюдают приличий, это называется дикостью; когда во время похорон родителей не проявляют искренности, великодушия и не соблюдают приличий, это называется оскорблением [их памяти]; совершенный человек презирает дикость и стыдится оскорбления, поэтому и существуют семь видов гробов и саркофагов для сына неба, пять видов — для чжухоу, три вида — для сановников, два вида — для ученых; [поэтому и существует] несколько видов неодинаковых саванов — богатых и скромных, а узоры на гробах и покрывалах различны в соответствии с рангом [умершего]; это делается для того, чтобы проявить почтительность и внимание к умершему и тем самым выразить одинаковое [отношение] к жизни и смерти, началу и концу; это делается для того, чтобы полностью удовлетворить желания людей. Таков путь ванов-предков, таково высшее проявление преданности подданного [правителю] и сыновней почтительности [к родителям]...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. «ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ ЗАБЛУЖДЕНИЙ» ⁵⁸

Люди обычно страдают от заблуждений, [вызываемых] однобоким рассмотрением [явлений], при котором они не имеют [полного] представления об их сущности. Если покончить с односторонностью, то можно снова встать на обычный правильный путь. Если же [допустить, чтобы] одна сторона приравнивалась к целому и ставилась на его место, возникнет путаница.

Поднебесная не может иметь двух правильных путей, совершенномудрый не может иметь двух [способов] мышления. Однако сейчас чжухоу управляют страной каждый по-своему, сто школ имеют свое, отличное от другого, учение. Среди этих [методов] правления и учений непременно одни правильны, другие неправильны, одни приводят к порядку, другие — к смуте. Если обратиться к сокровенным думам и желаниям всех тех правителей, которые [182] приводят свою страну к смуте, и всех тех ученых, которые вносят путаницу в учение, то среди них нет ни одного, кто не стремился бы к правильному пути и не пытался бы сделать этот правильный путь основой своих собственных действий. Однако они пристрастно относятся к [выбору] правильного пути и потому заблуждаются; в результате этого другие люди, воспользовавшись близкими их сердцу желаниями, совращают их. Они [односторонне] цепляются за то, к чему привыкли, и боятся услышать от других, что эти привычки плохи; они пристрастно относятся к другим путям, подходя к ним со своих личных позиций, и боятся услышать о преимуществах других путей. Поэтому их путь расходится с путем порядка, но они считают себя правыми и не желают остановиться. Разве это не значит заблуждаться, однобоко рассматривая [явления], и утратить правильные стремления?! Если не подчинить [этому стремлению] мышление, тогда глаза не отличат белое от черного, хотя оно и будет находиться прямо перед тобой; уши не услышат громких звуков барабана, хотя они и будут звучать рядом; что же тогда говорить о [человеке, который] заблуждается?! Человека, вставшего на правильный путь, наверху порицают правители, приведшие свою страну к смуте, внизу — ученые, внесшие путаницу в [то или иное] учение. Разве это не больно видеть?

Что может быть названо заблуждением? [Ограничиваться лишь] желаниями есть заблуждение, [ограничиваться лишь] ненавистью — заблуждение, [видеть лишь] начало вещей — заблуждение, [видеть лишь] их конец — заблуждение, [видеть лишь] далекое — заблуждение, [видеть лишь] близкое — заблуждение, [исходить лишь из] обширности — заблуждение, [видеть лишь] скудость — заблуждение, [углубляться лишь] в древность — заблуждение, жить [только] настоящим — заблуждение. Все вещи отличаются друг от друга, и поэтому [при взгляде на них по отдельности] непременно возникают заблуждения. Это общая болезнь в мышлении людей!

...Среди ученых — гостей чжухоу ⁵⁹ заблуждениями страдали те, кто вносил путаницу в [ту или иную] школу. Мо-цзы пристрастно видел лишь использование [вещей] и не знал культурности ⁶⁰; Сун-цзы пристрастно видел лишь желание [малого] и не знал [стремления] получать ⁶¹; Шэнь [Дао] пристрастно видел лишь законы и не знал [183] мудрости; Шэнь [Бу-хай] пристрастно видел лишь силу и не знал мудрости; Хуэй-цзы ⁶² пристрастно видел лишь слова и не знал фактов; Чжуан-цзы пристрастно видел лишь небо и не знал [человеческой] деятельности ⁶³. Поэтому, если исходить из использования [вещей] и называть это [полным выражением] дао ⁶⁴, тогда дао целиком превратится в стремление к выгоде! Если исходить из желания [малого] и называть это [полным выражением] дао, тогда дао целиком превратится в стремление удовлетворять [лишь свои желания]! Если исходить из законов и называть это [полным выражением] дао, тогда дао целиком превратится в свод [правил и законов]! Если исходить из силы и называть это {полным выражением] дао, тогда дао целиком превратится в свободу действий [тех, на чьей стороне сила]! Если исходить из слов и называть это [полным выражением] дао, тогда дао целиком превратится в споры! Если исходить из неба и называть это [полным выражением] дао, тогда дао целиком превратится в стремление [во всем] полагаться [лишь на небо]! Все эти учения на самом деле выражают [всего лишь] одну сторону дао. Дао — это то, что в своей сущности постоянно и [в то же время] полностью изменяется; любая одна сторона [дао] не может заменить всего [дао]. Те люди, кто однобоко познают [вещи], видят лишь одну сторону [дао] и не в состоянии познать [его целиком]. [Однако] сами они считают, что этого достаточно, и [тем самым] приукрашивают [свои знания]. В результате же они [не только] вносят смуту в свое [сердце], [но и] вводят в заблуждение других людей! Те, кто наверху, вводят в заблуждение тех, кто внизу, и те, кто внизу, вводят в заблуждение тех, кто наверху, — вот к какому несчастью приводят заблуждения, когда они преграждают путь [разуму].

Кун-цзы [отличался] человеколюбием, мудростью и к тому же не [страдал] от заблуждений; поэтому он изучил различные пути управления [страной], смог стать в один ряд с ванами-предками. [Только] одна [его] школа обрела [знание] всеобщего правильного пути и смогла применить его. Это [произошло потому], что он не был введен в заблуждение привычками своего времени. Поэтому в своей добродетельности Кун-цзы равен Чжоу-гуну, его слава равна славе трех ванов ⁶⁵. Вот к какому счастью приводит [сердце], когда оно не страдает от заблуждений.

Совершенномудрый знает болезни мышления, видит [184] несчастья, к которым приводит [сердце], когда путь ему преграждают заблуждения; поэтому он не [страдает такими видами заблуждений, как пристрастие к] желаниям пли ненависти, началу или концу, близкому или далекому, широте или скудости, уходу в древность или жизни только в настоящем; он расставляет все вещи [по порядку] и надлежащим образом оценивает их. Поэтому различия множества вещей не вводят его в заблуждения, благодаря чему не нарушаются их соотношения.

Что [позволяет] оценивать [вещи]? Отвечаю: дао ⁶⁶. Поэтому сердце не может не знать дао. Если же сердце не знает дао, тогда оно может не считать приемлемым правильный путь, а, наоборот, может считать приемлемым неправильный путь. Если дать человеку свободу в осуществлении его желаний, то кто же тогда захочет настаивать на том, что он считает неприемлемым, и запрещать [делать то], что он считает приемлемым? Если при отборе людей считать неприемлемым правильный путь, это непременно будет соответствовать желаниям людей, идущих по неправильному пути, и не соответствовать желаниям людей, вставших на правильный путь. Когда правильный путь считают неприемлемым, но [в то же время] вместе с теми, кто идет по неправильному пути, критикуют людей, вставших на правильный путь, — это и есть источник беспорядка! Как же тогда узнать [правильный путь]?!

Поэтому говорю: когда [сердце] познает дао, только после этого можно правильно определить свой путь; правильно определив свой путь, можно настаивать [именно на этом] пути и выступать против [другого], неправильного пути. Если при отборе людей считать приемлемым правильный путь, это будет соответствовать желаниям людей, вставших на правильный путь, и не будет соответствовать желаниям людей, сошедших с этого пути. Когда в мыслях правильный путь считают приемлемым и вместе с людьми, вставшими на правильный путь, критикуют людей, сошедших с этого пути, — это и есть основа порядка! К чему тогда опасаться, что не узнаешь дао?! Поэтому основа порядка [в государстве] — в познании дао. Каким образом люди познают дао? Отвечаю: с помощью сердца. Каким путем сердце познает [дао]? Отвечаю: с помощью «пустоты», «сосредоточенности» и «покоя». Сердце постоянно накапливает [знания], и все же [185] оно обладает тем, что называют пустотой. Сердце постоянно раздваивается, и все же оно обладает тем, что называют сосредоточенностью. Сердце постоянно находится в действии, и все же оно обладает тем, что называют покоем. Человек от рождения наделен способностью познавать; быть способным познавать [вещи] — значит запоминать их; а запоминать — значит откладывать [в сердце]. И между тем [сердце] обладает тем, что называют пустотой. Когда [знания], уже накопленные сердцем, не мешают дальнейшему восприятию [вещей], — это и называется пустотой. Сердце [человека] от рождения наделено способностью познавать. Быть способным познавать [вещи] — значит [уметь] различать их. Различать [вещи] — значит одновременно познавать несколько [вещей]. Одновременно познавать вещи — значит раздваиваться. И между тем [сердце] обладает тем, что называют целеустремленностью. Когда [познание] одной [вещи] не мешает [познанию] другой — это и называется сосредоточенностью. Когда [человек] спит, сердце [приносит ему] сны; когда [человек] бодрствует, [сердце] начинает свободно действовать; если заставить служить себе сердце, оно будет размышлять. Поэтому сердце постоянно находится в действии, и между тем оно обладает тем, что называют покоем. Когда сновидения и мелкие заботы не мешают [сердцу] познавать — это называется покоем. Тому, кто пока еще не встал на правильный путь, но стремится к этому, нужно разъяснять смысл [понятий] «пустота», «сосредоточенность» и «покой». Чтобы осуществить это, нужно: добиться такой «пустоты», какой обладает тот, кто стремится к правильному пути, — тогда можно постигнуть смысл [правильного пути]; добиться «сосредоточенности», которой обладает тот, кто идет по правильному пути, — тогда можно всесторонне познать [вещи]; добиться «покоя», которым обладает тот, кто размышляет над правильным путем, — тогда можно обрести способность глубоко проникать [в сущность вещей]. Познать дао — это значит, размышляя, глубоко вникнуть [в его сущность] и, действуя, претворять в жизнь. «Пустота», «сосредоточенность» и «покой» приводят [человека] к великой ясности и мудрости ⁶⁷.

Среди вещей нет таких, которые имели бы тело и были бы невидимы, были бы видимы и о них ничего нельзя было бы сказать; [среди вещей нет таких], о которых [186] можно говорить, и они утратили бы [присущее им] место. Сидя в комнате, видеть [просторы] четырех морей; находясь в настоящем, говорить о далеком прошлом и будущем; наблюдая вещи, знать их состояние; рассматривая и исследуя [эпохи] порядка и смуты, понимать периоды [истории]; привести в порядок небо и землю и тем самым управлять вещами; подчинить себе великую сущность [природы] — и тогда Вселенная придет в систему! Когда [человек] беспредельно широк, кто тогда может знать его пределы?! Когда он необычайно великодушен, кто тогда может знать [всю силу] его добродетельности?! Когда он подвижен и постоянно меняется, кто тогда может знать его состояние?! Его блеск озаряет [землю] наравне с блеском солнца и луны, его величие проникает во все стороны [Поднебесной], такой человек называется великим человеком. Могут ли у него быть заблуждения?!

Сердце — господин тела и повелитель мудрости. Оно отдает приказы [телу], а не принимает их: оно само запрещает, заставляет двигаться, захватывать, брать, действовать и останавливаться. Поэтому рот можно заставить замолчать или говорить; тело можно заставить согнуться или выпрямиться; сердце же нельзя запугать и заставить изменить свое намерение. Сердце принимает то, что оно считает правильным, и отвергает то, что оно считает неправильным. Поэтому говорю: состояние сердца таково: когда сердце выбирает, его ничто не сдерживает и оно непременно проявляет себя; [хотя] то, что оно вбирает в себя, сложно и обширно, однако высшая сосредоточенность не позволяет ему отвлекаться. В «Ши цзин» сказано:

Хожу, собираю грибы я,
Грибы, что зовут цзюаньэр.
Хоть мелкую взял я корзину,
А все не наполню никак.
Увы! Полон дум беспокойных
О мудром одном человеке:
Хочу, чтобы место он занял
Среди управителей царских ⁶⁸.

Мелкую корзину легко наполнить [грибами], а грибы цзюаньэр легко собирать — дело не в этом: нельзя, [собирая грибы], отвлекаться [и думать об] устройстве [кого-то] при дворе. Поэтому говорю: если сердце [походит на] ветви дерева, оно не в состоянии познать [вещи]; если [сердце] пристрастно, оно не может сосредоточиться; [187] когда [сердце] отвлекается, возникают сомнения и путаница. Если исследовать [вещи], сосредоточив все внимание на дао, тогда все вещи смогут быть познаны.

Когда человек полностью выполняет свои дела, он прекрасен. Познавая однородные [вещи], нельзя раздваиваться. Поэтому мудрый человек избирает один путь и целеустремленно [следует ему]. Крестьянин все свои силы сосредоточивает на работе в поле, однако он не может быть управителем полей; торговец все свои силы сосредоточивает на торговле, однако он не может быть управителем рынка; ремесленник все свои силы сосредоточивает на производстве инструмента, однако он не может быть управителем этого производства. А есть другие люди: они не обладают навыками трех [последних], но им можно позволить управлять и крестьянами, и торговцами, и ремесленниками. Это происходит потому, что они сосредоточили все свое внимание на дао, а не на вещах. Тот, кто все свое внимание сосредоточивает на вещах, способен управлять лишь одной категорией вещей, [в то время как] человек, сосредоточивший все свое внимание на дао, способен одновременно управлять всеми категориями вещей ⁶⁹. Поэтому совершенный человек всецело сосредоточивается на дао и таким путем исследует вещи. [Кто] всецело сосредоточивается на дао, тот правильно мыслит; кто исследует вещи, [исходя из дао, тот] прозорлив в делах; когда мыслят правильно и поступают согласно этим мыслям, все вещи служат [человеку] каждая на своем месте. В прошлые времена Юй, управляя Поднебесной, не оповещал о делах в указах, однако все они завершались успехом. Юй был целеустремлен и проявлял большую осторожность, поэтому со всех сторон его окружала слава! Он обладал скрытым стремлением постоянно совершенствовать свою целеустремленность и достиг здесь сланы, хотя [сам и] не осознавал этого. Поэтому в «Каноне о дао» ⁷⁰ сказано: «Осторожность, которую человек [проявляет в] мыслях, и есть та скрытность, которая соответствует правильному мышлению». Однако осторожность и скрытность может обнаружить и познать лишь совершенномудрый человек!

Поэтому сердце человека можно сравнить с водой в миске: когда она находится в ней в горизонтальном положении без движения, грязь оседает, а чистая вода оказывается наверху; таким образом, в этой воде можно [188] увидеть усы и брови, в ней можно увидеть [даже] узоры на коже! Но когда на воду в миске подует сильный ветер, грязь на дне приходит в движение и чистая вода наверху делается мутной. В такой воде не различишь точные очертания [предметов]. Таково и сердце человека. Если направлять его с помощью принципов, воспитывать при помощи спокойствия, тогда вещи не смогут увести его в сторону [от правильного пути]. В этом случае сердце [человека] может определить, что правильно и что неправильно, и распознать сомнительные [вещи]. Если же сердце уводят за собой ничтожные вещи, тогда под их воздействием предметы изменяют для него свой правильный вид, а вслед за этим внутри искажаются и мысли. В этом случае [сердце] не в состоянии определить даже простую истину...

Если, наблюдая вещи, [человек] страдает ограниченностью, то его сердце не может определять их [правильно]; в этом случае [познание] внешних вещей не может быть ясным. Когда мои мысли не ясны, я не могу определить, правильно [это] или нет. Когда человек в темноте идет по дороге и видит лежащий поперек дороги камень, он принимает его за лежащего тигра, а деревья или лес ему кажутся стоящими у него за спиной людьми. Это значит, что темнота одурманила его [способность] различать [вещи]. Пьяный человек может захотеть перепрыгнуть ров [шириною] в 100 шагов, поскольку он кажется ему маленькой канавкой [шириною] в полшага; он проходит через городские ворота, наклонив голову, поскольку они кажутся ему маленькими дверцами. Это происходит потому, что вино привело в беспорядок его дух. Если придавить пальцами глаза и так смотреть [на вещи], то один предмет покажется двумя. Если прикрыть рукой уши и так слушать, то тишина покажется человеку шумом. Все это происходит потому, что человек своими действиями нарушил [работу] органов чувств. Поэтому, если с горы смотреть вниз на корову, она покажется бараном, однако человек, ищущий барана, не пойдет к подножию, чтобы увести эту корову. Это происходит потому, что он понимает, что расстояние искажает величину [вещей]. Если с подножия горы смотреть вверх на деревья, [растущие на горе], то деревья высотой в 10 жэней покажутся величиною с палочку для еды, однако человек, ищущий палочку для еды, не поднимется на гору, чтобы сломать [189] эти деревья. Это происходит потому, [что он понимает], что высота может исказить величину деревьев! Если вода придет в движение, то [вслед за этим] заколеблются и отражения в воде, однако человек отнюдь не будет судить по ним о красоте самих [вещей]. Это происходит потому, [что он понимает], что вода может ввести его в заблуждение. Подняв голову, слепой все равно не увидит звезд [на небе], однако люди отнюдь не будут решать вопрос о том, есть или нет [звезды на небе], исходя из его «наблюдений». Это происходит потому, что человек [знает, что] слепой своими глазами может ввести лишь в заблуждение. Если предположить, что найдется человек, который возьмется определять вещи при [перечисленных выше] обстоятельствах, — это будет тупица из тупиц! При определении вещей тупицы решают вопрос о сомнительных вещах, будучи сами ограниченными, в таком случае решение будет обязательно неправильным. А если они решают неправильно, то разве здесь можно обойтись без ошибки?!

Способность познавать [вещи] — врожденное свойство человека; возможность быть познанными — закономерность вещей. Если с помощью свойства человека познавать [вещи] стремиться постигнуть закономерности всех вещей, которые могут быть познаны, и при этом никак не ограничивать ото стремление, то за всю жизнь до самой смерти так и не сможешь узнать всего! Если даже какой-либо человек постигнет закономерности бесчисленного множества [вещей], то и тогда в конечном счете он не сможет узнать закономерности всех [вещей] и их изменений и в результате окажется похожим на глупца. И пусть даже он будет изучать [вещи] до глубокой старости и за это время вырастут его дети, он все равно будет походить на глупца, если не поймет [необходимости] отбросить [такой бесполезный метод изучения]. Такие люди [могут быть] названы безрассудными людьми! Поэтому метод учения по сути дела состоит в [умении] определить его рамки. Как определить рамки учения? Отвечаю: этими рамками является [изучение того], что составляет высшую степень удовлетворения. Что называется «высшей степенью удовлетворения»? Отвечаю: совершенная мудрость [человека] и совершенство вана. Совершенная мудрость человека — это [умение] полностью постичь принципы [поведения людей]; совершенство вана — это [190] [умение] создать совершенный строй. Если обе эти стороны совершенны, тогда они могут служить высшим образцом для Поднебесной! Поэтому в учении за образец нужно брать совершенномудрых ванов, а отсюда в законах следовать системе правления совершенномудрых ванов, перенять их законы и тем самым получить общий свод законов. Поступая таким образом, непременно станешь похожим на совершенномудрого вана...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. «ИСПРАВЛЕНИЕ ИМЕН»

Последующие поколения ванов ⁷¹ определяли имена следующим образом: названия законов об уголовных наказаниях взяты ими из эпохи Шан, названия титулов — из эпохи Чжоу, имя «культурность» — из ритуала [эпохи Чжоу]. Разнообразные имена, применяемые к вещам, представляют собой общеупотребительные, повсеместно понятные и ставшие привычными для всех живущих в Чжуся ⁷² имена. Именно благодаря этому в отдаленных уголках и районах с неодинаковыми обычаями люди могут общаться между собой, используя эти имена как средство передачи мыслей.

Разнообразные имена, применяемые к людям, — это следующие: то, что носит врожденный, естественный характер, называется природными свойствами; то, что представляет собой [результат] соответствия природных свойств человека и вещей — когда духовное [в человеке] соприкасается с вещами, реагирует [на их раздражения], и это происходит без постороннего вмешательства, естественно, — называется психическими свойствами. Любовь и ненависть, умиротворенность и гнев, скорбь и радость как [проявления] психических свойств называются чувствами. Когда сердце помогает этим естественным чувствам отличать [истину от лжи], это называется размышлением. Когда человек размышляет, а его способности претворяют эти мысли в дела, это называется человеческой деятельностью. Когда человек накапливает мысли, привыкает применять свои способности, в результате чего добивается успеха, это называется [плодотворной] деятельностью. Когда человек в своих действиях, стремясь к выгоде, идет правильным путем, это называется [191] [правильным] ведением дел. Когда в своих действиях человек утверждает правильный путь, то есть честен и справедлив, это называется добродетельностью. То, при помощи чего человек способен познавать [вещи], называется [способностью к] познанию. Когда [способность к] познанию отвечает состоянию вещей, это называется знанием. То, насколько человек способен познавать вещи, называется способностями. Когда способности отвечают состоянию [вещей], это называется талантом. Когда природным свойствам человека наносится рана, это называется болезнью. То, с чем сталкивается человек, называется его судьбой. Таковы разнообразные имена, применимые к людям; таковы имена, определенные последующими поколениями ванов.

Поэтому ваны следующим образом создавали имена: определялись имена — и различались реальные [вещи]; распространялись закономерности [определения имен] — и желания людей становились понятными всем; благодаря этому ваны смогли правильно руководить народом и сделать едиными имена ⁷³. Когда люди странным образом различают имена и самовольно создают новые имена, с тем чтобы внести беспорядок в исправление имен, это вызывает в народе сомнения, путаницу и приводит к многочисленным спорам и тяжбам. Подобные действия называются великим коварством, и это преступление равносильно подделке мандатов и мер. Поэтому среди народов, которыми правили [мудрые] ваны, никто не осмеливался создавать имена и вносить путаницу в исправление имен ⁷⁴. Благодаря этому народ стал искренним, прямым, его стало легко использовать в делах, и это [обеспечило ванам] успех. Поскольку никто не осмеливался создавать странные имена и вносить путаницу в исправление имен, народ во всем следовал законам и строго соблюдал приказы. Таким образом, деятельность этих ванов надолго оставила после себя след! Надолго оставить после себя след и добиться успеха — вот высшая точка мира и спокойствия! Таковы плоды строгого следования установленным именам.

Сейчас, когда не стало совершенномудрых ванов, люди неохотно придерживаются установившихся имен, появились странные слова, что привело к беспорядку в именах и вещах и сделало неясным определение правды и лжи. Таким образом, пусть даже будет соблюдающий [192] законы чиновник или заучивший каноны конфуцианец, все равно останется беспорядок. Если появится новый [совершенный] ван, он должен будет при определении имен следовать старым именам и в то же время создавать новые имена. В таком случае необходимость имен нельзя рассматривать отдельно от тех причин, которые привели к сходству и различию имен, и от главного в определении имен.

[Если отсутствуют определенные имена], то когда различные образы от одного человека передаются другому, они превращаются в нечто путаное и смутное; смешиваются имена различных по содержанию вещей. [Без соответствующих имен] невозможно различать знатных и низких, сходное и несходное. В этом случае при передаче своих желаний другим людям человек непременно будет испытывать страдания от невозможности ясно передать свои мысли, при совершении дел непременно возникнут несчастья: будут трудности и неудачи. Поэтому мудрый человек дает различным вещам различные имена, с тем чтобы различать реальные [вещи]; наверху — имена, помогающие различать знатных и низких, внизу — имена, помогающие различать сходное и несходное. Когда различают знатных и низких, сходное и несходное, люди не страдают от невозможности передать свои мысли, а при совершении дел не возникают несчастья: нет ни трудностей, ни неудач. Вот почему имена необходимы!

В таком случае каким путем достигается различие и сходство имен? Отвечаю: с помощью небесных органов чувств. Небесные органы чувств всех одинаковых, равноценных людей обладают одинаковой способностью оценивать вещи. Поэтому, сопоставив вещи и найдя среди них сходные, люди дают им общее [имя]. Вот почему люди дают вещам общие имена и благодаря этому понимают друг друга!

С помощью глаз [люди] различают внешний вид и цвета вещей, с помощью ушей они различают хороший и дурной голос, различают гармонию; с помощью рта люди различают сладкое и горькое, соленое и пресное, кислое и терпкое; с помощью носа люди различают аромат и зловоние, благоуханные запахи трав и запах гнили, запах сырого мяса и скота; с помощью тела человек различает боль и зуд, холод и жару, гладкую и шероховатую поверхность, легкое и тяжелое. С помощью сердца люди [193] различают радость и гнев, скорбь и веселье, любовь и ненависть. Сердце обладает [способностью], соприкасаясь [с вещами], воспринимать [их], обладая этой способностью, сердце через уши может познавать звуки, через глаза познавать внешний вид вещей. Отсюда видно, что способность [сердца], соприкасаясь [с вещами], воспринимать [их] может проявить себя только после того, как небесные органы чувств соприкоснутся [каждый] с тем родом вещей, на который он [реагирует]. Когда органы чувств соприкасаются с вещами, но не [в состоянии] познать их, когда сердце воспринимает вещи, но не в состоянии выразить [это] в словах, в таком случае люди всегда говорят: «непознаваемое». Таким путем достигается сходство и различие имен.

Вслед за этим ⁷⁵ вещам даются имена: одинаковым вещам даются одинаковые имена, различным вещам — различные. Когда для выражения [смысла] достаточно единичного имени, употребляется единичное имя; если же для выражения [смысла] единичного имени недостаточно, употребляется сложное имя. В тех случаях, когда единичное и сложное имя не исключают друг друга, употребляется общее имя. Хотя это имя и общее, это не идет во вред [смыслу]. Когда люди знают, что неодинаковые по реальному [содержанию] вещи должны иметь и неодинаковые имена, тогда неодинаковые реальные [вещи] всегда будут различаться по именам и не возникнет путаницы! И это равносильно тому, как если бы все одинаковые реальные [вещи] всегда имели одинаковые имена! Поэтому хотя вещей и огромное множество, однако иногда люди стремятся назвать все вещи сразу, и тогда они дают им название «вещь». «Вещь» — это большое общее имя. Распространяясь, оно обобщает вещи, обобщает их группу за группой, затем снова обобщает — и так вплоть до того момента, когда делать это дальше становится уже невозможно. Иногда же люди, наоборот, стремятся выделить часть вещей, тогда они говорят, например, «животные». «Животные» — это большое различительное имя. Выделяя, оно различает вещи, различает их группу за группой, затем снова различает — и так вплоть до того момента, когда делать это дальше становится уже невозможно.

Имя само по себе но обладает определенной пригодностью, оно дается [людьми] по договоренности между собой. Когда [люди] договорятся между собой и [194] употребление [данного имени] станет привычным, только тогда [это имя] может быть признано подходящим. [Те же имена, которые] отличаются от общепринятых [имен], считаются неподходящими. Имя само по себе не обладает заранее данным реальным [содержанием], [содержание] дается именам людьми по договоренности. Когда люди договорятся между собой, когда [данное содержание имени] станет привычным, только тогда это имя называют реальным именем. Среди имен есть такие, которые сами по себе являются прекрасными: они легки для понимания и не вызывают сомнений. Такие имена называются прекрасными именами. Среди вещей одни одинаковы по внешнему виду, но находятся в различных местах, другие неодинаковы по внешнему виду, но находятся в одинаковых местах, это можно различить! Хотя две вещи, одинаковые по своему виду, но находящиеся в различных местах, и могут называться одним именем, однако в действительности о них следует говорить как о двух реальных [вещах]. Когда изменяется внешний вид вещи, но по своему реальному [содержанию] эта вещь остается прежней, не рождая новой, отличной от нее вещи, это называется изменением. Когда изменяется [внешний вид вещи], но ее [содержание] остается прежним, следует говорить об одной и той же реальной [вещи]. Вот почему необходимо учитывать реальность при определении количества вещей. Это главное в определении имен, это то, чего не могли не учитывать последующие поколения ванов при выработке ими имен.

«Быть оскорбленным не значит быть опозоренным» ⁷⁶, «мудрец не любит себя» ⁷⁷, «убить разбойника не значит убить человека» ⁷⁸ — все эти выражения представляют собой произвольное употребление слов, направленное на то, чтобы внести путаницу в имена. Проанализируйте причины появления [этих] имен, а затем взгляните, какие из них могут быть употребимы, — и [с внесением путаницы в имена] будет покончено. «Высокая гора и глубокая бездна находятся на одном уровне» ⁷⁹, «человек в своих желаниях стремится к малому» ⁸⁰, «мясо домашних животных невкусно», «звук большого колокола не доставляет удовольствия» ⁸¹ — все это выражения, в которых произвольно используются реальные [вещи], чтобы внести путаницу в имена! Проанализируйте, каким путем достигается различие и сходство, а затем посмотрите, какие [195] [реальные вещи] и какие [имена] соответствуют друг другу, — и тогда [с подобными выражениями] будет покончено. «[Вещи] исключают друг друга и в то же время вмещают одна другую» ⁸², «корова плюс лошадь не значит лошадь» ⁸³ — все это выражения, в которых произвольно употребляются имена, чтобы запутать [понимание] реальных [вещей]! Проанализируйте точное определение имен, поставьте взамен тех имен, которые должны быть отброшены, имена, которые могут быть приемлемы, — и [с подобными выражениями] будет покончено. Все странные, необычные слова и выражения, в которых отходят от правильного пути и которые создаются произвольно, — всех их охватывают [эти] три категории путаных фраз! Поэтому просвещенный правитель знает границы имен и не станет даже спорить [по поводу этих выражений].

Народ легко заставить быть единым в своих стремлениях, если использовать для этого правильный путь, но нельзя совместно с ним выяснять необходимость [этого]. Поэтому мудрый правитель воздействует на народ с помощью власти, ведет его за собой, указывая ему правильный путь, извещает его [о своих решениях] с помощью приказов; давая нужную оценку, поощряет достойных и с помощью уголовных наказаний пресекает [недостойные действия]. Таким образом, народ, которым правит просвещенный: правитель, изменяется и идет по правильному пути так, как будто он наделен чудесной силой! Разве есть здесь о чем спорить?

Однако сейчас уже нет совершенномудрых ванов, в Поднебесной царит беспорядок, появились вредные высказывания, а правители не имеют власти, чтобы справиться с этим, не имеют законов об уголовных наказаниях, чтобы пресечь эти вредные слова. Поэтому и становится необходимым спор! Когда люди не знают вещи, они прежде всего дают ей имя; если и после этого вещь непонятна, подбирают слова, описывающие ее; когда и после этого отдельные места остались непонятными, появляется необходимость подробного пояснения; если и после такого подробного пояснения все еще остаются неясные места, тогда появляется необходимость спорить и доказывать. Поэтому подбор слов, определение имен, споры и подробные пояснения есть лучший способ употребления слов и основное начало деятельности вана. Услышать имя [вещи] и тут же понять, о какой вещи идет речь, — вот в чем [196] состоит правильное употребление имен! Когда накапливаются имена и образуются фразы, — в этом и состоит сочетание имен! Когда использование имен и их сочетание осуществляются правильно, это называется «постичь имена»! Имена даются людьми для того, чтобы различать реальные [вещи]! Фраза соединяет имена различных реальных [вещей], чтобы выразить одну мысль. Спор представляет собой доказательство истины, касающееся одного и того же имени реальной [вещи]. Подбор слов [для понимания вещи] и определение имен происходят во время споров. Спор есть отражение дао в сердце. Сердце — повелитель дао, дао — это основные принципы правильного управления [государством].

Когда сердце соответствует дао, речь соответствует сердцу, а фразы — [смыслу] речи, когда имена установлены правильно и соответствуют вещам, — тогда легко понять и сущность [вещей]! Когда различают отличные [друг от друга вещи], не совершают ошибок; когда выделяют однородные [вещи], то не нарушают законов! Когда [умеют] слушать [других], это есть соблюдение приличий. Спорить — значит [стремиться] до конца выяснить причину. Если правильным путем выявлять коварство, так же как с помощью веревки определять кривизну или прямизну [вещей], то коварные выражения не смогут создать путаницу и не найдут себе места ни в одной из школ ученых. Обладать способностью одновременно слушать [многих] и при этом не кичиться и не зазнаваться; обладать ученостью, позволяющей одновременно знать [все школы и учения], и не иметь манеры самому приукрашивать [свою добродетельность]; когда учение осуществляется, в Поднебесной царит порядок; если же учение не проводится в жизнь, [надо уметь] объяснить его принципы и удалиться в укромное место — так выглядит спор совершенномудрых! В «Ши цзин» об этом сказано так:

Кто добродетелен и сдержан,
Чьи помыслы к высокому стремятся —
Тот может быть подобен яшме
Иль скипетру из белого нефрита.
О повелитель с легким сердцем,
Что радость людям источает!
Тебя во всех концах Вселенной
Главой считать готовы люди! ⁸⁴

...Врожденные свойства [человека] даны ему небом; чувства — это то, что присуще врожденным свойствам; [197] желания — следствие чувств. Считать, что все желаемое доступно, и стремиться добиться этого — это то, что трудно избежать человеку в своих чувствах. Считать свои желания правильными и стремиться удовлетворить их — таков непременный путь размышлений [даже] мудрого человека! Поэтому, пусть будет даже ничтожный караульный, ему не избавиться от желаний, поскольку желания — это то, что присуще природе человека! Пусть будет даже сын неба, его желания все равно не могут быть удовлетворены полностью! Хотя желания и не могут быть полностью удовлетворены, однако к этому можно приблизиться! Хотя желания и не могут исчезнуть, однако стремления к их удовлетворению можно ограничить. Хотя желания и не могут быть полностью удовлетворены, однако люди, стремящиеся удовлетворить свои желания, все-таки могут приблизиться к этому. Хотя желания и не могут исчезнуть, однако, когда они не получают своего полного удовлетворения, стремящийся удовлетворить их человек, естественно, думает над тем, как бы умерить свои желания. Правильный путь состоит в том, чтобы стремиться получить сполна, когда дают, и уметь умерить свои желания, когда приходится отказываться от чего-либо. Во всей Поднебесной ничто не может сравниться [с таким умением получать и отказываться].

Обычные люди всегда делают то, что сами они считают правильным, и отказываются делать то, что они считают неправильным. В признании правильного пути ничто не может сравниться с подобной силой убежденности! Людей, которые бы не захотели идти по пути, признанному ими правильным, не бывает. Например, если человеку нравится идти на юг, то, как бы длинен ни был туда путь, он все равно будет идти на юг; если человек не хочет идти на север, то, как бы короток ни был туда путь, он не пойдет на север. Тем более не стоит и думать о том, что он вместо юга пойдет на север только из-за того, что путь на юг не может быть пройден им до конца. Как бы велико ни было то, чего желают люди, они все равно будут желать его; как бы мало ни было то, что они ненавидят, они все равно будут ненавидеть его. Тем более не стоит и думать о том, что люди станут ненавидеть то, что они желают, из-за того, что это желание не может быть удовлетворено полностью! Поэтому, если желания разумны, им нужно следовать, и тогда невозможен [198] беспорядок, даже если этих желаний и будет много. Если желания неразумны, их нужно оставить: разве в этом случае возможно добиться мира и спокойствия, даже если этих желаний будет и немного?! Поэтому мудрый человек говорит лишь о разумности желаний — и только! А все другие теории бездарных ученых, которые они сами считали драгоценными, — все они обречены на гибель.

Когда люди добиваются вещей, то не всегда то, что они получают, полностью соответствует их желаниям; когда люди избавляются от вещей, то не всегда то, что они отбрасывают, полностью ненавистно им. Поэтому в любых своих действиях человек не может обойтись без точного взвешивания. Если безмен не верен, тогда более тяжелая вещь окажется наверху и люди ошибочно примут ее за более легкую; и, наоборот, более легкую вещь, оказавшуюся внизу, они ошибочно сочтут более тяжелой. В этом причина того, что люди часто путают «легкое» и «тяжелое». Если неправильно взвешивать события, то несчастье, заключенное в [данном] желании, ошибочно будет приниматься за счастье; и, наоборот, счастье, заключенное в [данном] отвращении [к чему-либо], ошибочно будет приниматься за несчастье. В этом причина того, что люди часто путают «несчастье» и «счастье». То, что называют дао, есть правильное взвешивание событий древности и современности. Когда люди оставляют дао и сами, по своему усмотрению решают, что правда и что ложь, они оказываются не в состоянии распознать несчастье и счастье!..

Я глубоко изучил [следующие] скрытые, трудно распознаваемые принципы. [Людей, которые] в глубине своих мыслей пренебрегали бы основами [дао] и не придавали бы значения вещам, не бывает! [Людей, которые] придавали бы значение вещам и при этом не испытывали бы внутреннего беспокойства, не бывает! [Людей, которые] оставили бы в своих поступках основы [дао] и которым не грозила бы после этого опасность, не бывает! [Людей, которым] грозила бы опасность и которые не испытывали бы от этого внутреннего страха, не бывает! Если сердце в смятении и беспокойстве, то, пусть даже во рту будет мясо домашнего животного, человек не почувствует его прекрасного вкуса; пусть даже его уши услышат звуки колокола, они не в состоянии будут познать всю прелесть его звука; пусть даже глаза увидят платье с вышитыми узорами, они не познают его красоты; пусть даже на [199] человеке будет надета легкая и теплая одежда, а перед ним постлана мягкая циновка, тело человека все равно не почувствует их удобства. Поэтому, хотя [такой человек] и будет пользоваться красотой вещей, он не сможет полностью насладиться ею. Если, предположим, он вдруг [на какое-то время] и почувствует наслаждение от этой [красоты], его сердце по-прежнему будет находиться [в смятении]. Таким образом, хотя [человек] и будет пользоваться красотой вещей, однако [сердце] его будет полно смятения; хотя будут [ясно видны] все выгоды, получаемые от вещей, однако [мысли человека] будут целиком занимать одни несчастья. Когда так добиваются вещей, то [спрашивается]: что это — поддержание своей жизни [с помощью вещей] или принесение ее в жертву [вещам]? Совершенно очевидно, что когда [человек], стремясь удовлетворить свои желания, приводит в смятение свои чувства; стремясь поддерживать свое существование, наносит вред своему телу, стремясь поддерживать в себе радость, причиняет боль своему сердцу; стремясь поддерживать свою славу, вносит беспорядок в свои действия, то в этом случае, будь даже он пожалован наделом, как хоу, или званием цзюнь ⁸⁵, он ничем не отличается от разбойника; пусть даже он ездит в парадной коляске сановника и носит шапку чиновника, он ничем не отличается от [бедняка, которому] не хватает [средств на жизнь]. Такой человек может быть назван рабом вещей!

Когда сердце человека спокойно и находится в радостном состоянии, то, пусть даже цвета не достигли своего обычного вида, они все равно смогут ласкать глаз [человека]; пусть даже звуки не достигли своего обычного состояния, они все равно смогут ласкать слух [человека]; грубая пища и овощная похлебка все равно смогут оставить во рту [человека] ощущение прекрасного вкуса; одежда, сделанная из грубой материи, и обувь, сплетенная из грубой веревки, все равно смогут ласкать тело [человека]; тесная комната с тростниковыми занавесками и соломенной подстилкой все равно будет приятна для тела [человека]. Поэтому, пусть даже не будет прекрасных образцов вещей, [человек] все равно сможет быть радостным; пусть даже [у человека] и не будет определенного знатного титула, [он] все равно сможет добиться славы. Если такому [человеку] дать высокий пост в Поднебесной, он непременно принесет ей много [пользы], не ища [200] при этом больших удовольствий для себя лично. Такого [человека] можно назвать [человеком], ценящим себя и подчинившим себе вещи.

К словам, которые нельзя проверить; к действиям, которых не было раньше; к замыслам, о которых ранее ничего не было слышно, — ко [всему] этому совершенный человек относится осторожно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. «О ЗЛОЙ ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА»

Человек по своей природе зол, его добродетельность порождается [практической] деятельностью! Ныне человек рождается с инстинктивным желанием наживы; когда он следует этому желанию, то в результате появляется стремление оспаривать и грабить, исчезает желание уступать. Человек рождается завистливым и злобным; когда он следует этим качествам, то в результате рождаются жестокость и вероломство, исчезают верность и искренность. Человек рождается с ушами и глазами, его влекут звуки и красота; когда он следует этим желаниям, рождается распущенность, исчезают нравственность и культурность. Таким образом, из природы человека и его стремления удовлетворить свои чувства рождается желание оспаривать и грабить, совершать то, что идет вразрез с его долгом, нарушаются все принципы, что ведет к беспорядку. Поэтому необходимо воздействие на человека с помощью воспитания и закона, нужно заставить его соблюдать нормы ритуала и выполнять свой долг, только тогда у человека появится уступчивость и он станет культурным, что приведет к порядку. Если с этой точки зрения рассматривать природу человека, тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Поэтому, так же как кривой кусок дерева нуждается в зажиме для выпрямления, причем его нужно подогреть и выправить, и только после этого он сможет стать прямым; так же как тупой кусок металла нуждается в ковке и точке и только после этого сможет стать острым, так и человек, который по своей природе зол, нуждается в воспитании и законах и только после этого сможет встать на правильный путь; на него необходимо воздействие норм ритуала и чувства долга, только тогда он сможет [201] соблюдать законы. Сейчас, если человека не воспитывать и не воздействовать на него с помощью законов, он становится несправедливым, коварным и идет по неправильному пути. Если на человека не воздействовать с помощью норм ритуала и чувства долга, он нарушает [законы], поднимает смуту и не поддается умиротворению. В древние времена совершенномудрые правители, понимая, что человек по своей природе зол, видели в этом причину несправедливости и коварства человека, в результате чего он становится на неправильный путь, а также причину того, что человек нарушает [законы], поднимает смуту и в результате не поддается умиротворению. Поэтому они ввели ритуал и [понятие] чувства долга и создали систему законов, с тем чтобы дисциплинировать и воспитать чувства и характер человека, направив их по правильному пути, соответствующему дао. Тот из современных людей, кто изменяется под воздействием воспитания и законов, кто накапливает знания, соблюдает нормы ритуала и выполняет свой долг, является совершенным человеком. Тот же, кто невоздержан в своих чувствах, потворствует им, нарушает нормы ритуала и не выполняет своего долга, является ничтожным человеком. Если с этой точки зрения рассматривать природу человека, тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью. Мэн-цзы говорил: «Способность человека к учебе объясняется тем, что он по своей природе добр» ⁸⁶. Я говорю, что это не так. [Мэн-цзы] был не настолько [мудр], чтобы познать природу человека; кроме того, он никогда не исследовал разницы между тем, что дано человеку от природы, и тем, что составляет его [практическую] деятельность. Все, что дано человеку от природы, — это плоды [деятельности] неба, которых нельзя добиться через учебу и невозможно получить самому. Нормы ритуала и долга созданы совершенномудрыми; человек может [научиться соблюдать их] через учение и обрести это в практической деятельности. То, что не может [быть получено] через учебу или практическую деятельность, но заключено в человеке, называется его природой. То в человеке, что может быть получено через учебу и практическую деятельность, называется приобретенными чертами. Таково различие между тем, что в человеке от природы, и тем, что в нем является приобретенным! От природы человек имеет [202] глаза, с помощью которых он может видеть, уши, с помощью которых он может слышать; таким образом, способность видеть неотделима от глаз человека, способность слышать — от его ушей. Ясно, что способность видеть и способность слышать нельзя получить через учебу. У Мэн-цзы сказано: «Человек по своей природе добр; то, что в нем есть злого, — это результат потери человеком своих врожденных качеств». Я утверждаю, что это неправильно. Если говорить о природе человека, то уже с рождения он теряет свою простоту и лишается [природных] качеств — только в этом смысле можно говорить об утере человеком своей [сущности]. Если с этой точки зрения рассматривать природу человека, тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол.

[Учение], толкующее о «природной добродетельности человека», [предполагает], что [человек], не теряя своей простоты и своих [природных] качеств, способен сам стать прекрасным. [Оно предполагает, что] природные данные человека в их простоте сами становятся прекрасными, что его сердце в своих стремлениях само достигает добродетельности, подобно тому как способность видеть неотделима от глаз, а способность слышать неотделима от ушей, почему и говорят: «Глаза видят, уши слышат!» [Но это не так] ⁸⁷: следуя своей природе, человек стремится поесть досыта, когда он голоден; быть в тепле, когда ему холодно; отдохнуть, когда он устал от тяжелой работы. Таковы [естественные] чувства человека! Когда человек голоден, но, видя рядом старшего, не осмеливается есть первым, — это значит [лишь], что он уступает [это право старшему]. Когда человек устал от работы, но не осмеливается просить об отдыхе, — это значит [лишь], что он стремится работать за старших. То, что сын уступает отцу, младший брат — старшему, и то, что сын работает за отца, а младший брат — за старшего, — эти два [вида] поведения человека противоречат его природе, идут вразрез с его чувствами. Между тем именно таков путь почитания сыном родителей, именно в этом состоит культурность, рождающаяся из соблюдения норм ритуала и выполнения своего долга. Поэтому, когда человек следует своей природе, он невежлив и неуступчив; [и, наоборот], когда человек вежлив и уступчив, это противоречит его природе! Если с этой точки зрения рассматривать природу человека, тогда становится очевидным, что человек [203] по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Спрашивают: если человек по своей природе зол, то как появились ритуал и чувство долга? Отвечаю: все нормы ритуала и долга появились как результат деятельности совершенномудрых, а не из врожденных качеств человека. Например, гончар с помощью формочек изготавливает из глины гончарные изделия; в этом случае гончарные изделия представляют собой [результат] труда человека, а не его врожденных качеств. Рабочий, обтесывая дерево, изготавливает из него деревянные изделия; в этом случае деревянные изделия представляют собой результат труда рабочего, а не его врожденных качеств. Совершенномудрые после долгих размышлений и изучения действий людей ввели нормы ритуала и [понятие] чувства долга и создали систему законов. Таким образом, нормы ритуала, долг и законы появились как [результат] деятельности совершенномудрых, а не врожденных качеств человека! Если говорить о том, что глаза [человека] любят красоту, уши — музыку, рот — [приятный] вкус, что в мыслях [человек] стремится к наживе, что кожа на его теле любит негу, то это исходит от природы человека! Все это проявляется естественно как результат восприятия [человеком вещей], а не как результат деятельности человека. Все то, что воспринимает [человек], но что не может так [само], естественно [проявиться], а для этого необходима деятельность человека, — все это называется результатом [человеческой] деятельности. Таковы источники возникновения «природы» и «деятельности» [человека]; таковы различающие их признаки. Поэтому совершенномудрые изменили свою природу [человека] и стали первыми заниматься [практической] деятельностью; после того как появилась [практическая] деятельность, родились ритуал и долг; после того как родились ритуал и долг, были выработаны законы. Таким образом, ритуал, долг, законы — все это результат [деятельности] совершенномудрых! Поэтому совершенномудрые не отличаются от других людей по своей природе, но отличаются от них своими действиями. Таким образом, стремление к наживе и алчность — это врожденные качества человека! Если предположить, что среди братьев происходит раздел имущества и при этом следуют природе человека — его стремлению к наживе и алчности, то в этом случае между [204] братьями неизбежно возникнут взаимная борьба и стремление ограбить [друг друга]. Если же воздействовать на них путем воспитания в духе культурности и соблюдения норм ритуала и долга, то они станут уступчивыми даже по отношению ко [всем] людям страны! Отсюда видно, что, если следовать природе человека, это приводит к борьбе между братьями; если же воздействовать на них путем воспитания в духе соблюдения норм ритуала и долга, они станут уступчивыми даже по отношению ко [всем] людям страны!

Люди именно потому стремятся стать добродетельными, что человек по своей природе зол! Слабый хочет быть великодушным, безобразный — прекрасным, ограниченный — [человеком] с широкими взглядами, бедный — богатым, низкий — знатным. Если люди не находят чего-либо в себе, они непременно стремятся найти это вне себя. Поэтому, когда богатый не завидует богатству [другого], а знатный — могуществу [другого], значит, у них самих уже есть это и им не к чему искать его вне себя. Если так рассматривать [вопрос], то [очевидно], что люди именно потому стремятся стать добродетельными, что человек по своей природе зол! Действительно, человек по своей природе не наделен ни культурностью, ни чувством долга; поэтому он усиленно стремится через учебу приобрести эти качества! Человек по своей природе не знает ни ритуала, ни чувства долга, поэтому он путем размышлений стремится познать эти качества! Отсюда видно, что если полагаться лишь на природные данные [человека], то человек не будет обладать ни культурностью, ни чувством долга и не будет знать, что такое ритуал и чувство долга. Отсутствие у людей культурности и чувства долга приводит к хаосу, а незнание культурности и чувства долга — к нарушению [законов]. Отсюда видно, что, если полагаться лишь на природные данные [человека], это [ни к чему хорошему не приведет]: стремления к беспорядку и нарушению [законов] заложены в нас самих. Если так рассматривать природу [человека], тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Мэн-цзы говорил: «Человек по своей природе добр». Я говорю, что это неправильно. Когда говорят о добродетельном в Поднебесной в древние времена и сейчас, то имеют в виду правильное соблюдение всех принципов, [205] мир и порядок. Когда говорят о злом, имеют в виду отклонение от всех принципов и беспорядок.

В этом и состоит отличие добродетельного от злого. Если бы человек по своей природе действительно правильно соблюдал все принципы и стремился к миру и порядку, тогда зачем бы нужны были совершенномудрые ваны, нормы ритуала и чувство долга?! Пусть даже были бы совершенномудрые ваны, нормы ритуала и чувство долга — что бы [в этом случае] они могли добавить к правильному соблюдению [людьми] всех принципов, [их] стремлению к миру и порядку? Однако в действительности не так: человек по своей природе зол. В древние времена совершенномудрые, видя, что человек по своей природе зол, и зная, что он распущен, идет по неправильному пути, стремится к беспорядку и не поддается умиротворению, именно поэтому и создали власть правителя, чтобы следить за людьми; разъяснили основы ритуала и долга, чтобы воспитывать людей; выработали законы и систему управления, чтобы господствовать над людьми; ввели наказания, чтобы пресекать [преступные действия] людей. Все это привело к тому, что все [люди] в Поднебесной смогли соблюдать порядок и стать добродетельными. Таково было правление совершенномудрых правителей и влияние норм ритуала и чувства долга! Если же сейчас попробовать отбросить власть правителя, не воспитывать [в людях] культурность и чувство долга, отбросить господство [над людьми] с помощью законов и системы управления, не пресекать [их преступные действия] с помощью наказаний и наблюдать со стороны за отношениями между людьми в Поднебесной, это приведет к тому, что сильный будет притеснять и грабить слабого, большинство — жестоко обращаться с меньшинством и вносить в него раскол. Вслед за этим в Поднебесной немедленно воцарится хаос и одно за другим последуют разрушения! Если так рассматривать природу [человека], тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью.

Поэтому тот, кто искусно говорит о древности, должен подтверждать [свои слова примерами] из настоящего; тот, кто искусно говорит о небе, должен подтверждать [свои слова примерами] из жизни людей. Ценность всех учений зависит от приводимых в них различающих и [206] суммирующих [суждений] и отвечающих фактам [доказательств]. Поэтому тот, кто сидя выдвигает какую-либо теорию, должен встать, развернуть [перед слушателями] все положения своей теории и затем суметь провести ее в жизнь. Мэн-цзы говорил: «Человек по своей природе добр». В этом учении отсутствуют различающие и суммирующие [суждения] и отвечающие фактам [доказательства]. [Мэн-цзы] говорил об этом сидя, но, встав, не смог развернуть всех положений своего учения и провести их в жизнь. Разве это не серьезная ошибка? Отсюда видно: если считать, что человек по своей природе добр, то можно отбросить совершенномудрых ванов и отказаться от ритуала и чувства долга! Если же полагать, что человек по своей природе зол, тогда необходимо повиноваться совершенномудрым ванам и ценить ритуал и чувство долга! Очевидно, что появление зажима для выпрямления дерева вызвано существованием кривого дерева. Появление плотничьего шнура вызвано существованием непрямых вещей. Учреждение [власти] правителя среди людей и разъяснение им норм ритуала и чувства долга были вызваны тем, что человек по своей природе зол! Если так рассматривать природу [человека], тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Прямое дерево не нуждается в зажиме для его выпрямления; это происходит потому, что это дерево по своей природе прямое. Кривое дерево непременно должно быть подвергнуто обработке с помощью зажима и тепла, и только после этого оно сможет стать прямым; это происходит потому, что это дерево по своей природе кривое. Поскольку человек по своей природе зол, он непременно нуждается в управлении со стороны совершенномудрых ванов и в воспитании с помощью норм ритуала и чувства долга — только так можно добиться того, что все люди будут соблюдать порядок и отвечать [нормам] добродетельности. Если так рассматривать природу [человека], тогда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Мне говорят: «Культурность и чувство долга как результат накопления [практической] деятельности — все это врожденные качества человека. Поэтому-то [207] совершенномудрые и смогли вызвать их к жизни!» Отвечаю: это неправильно. Когда гончар с помощью формочек изготавливает из глины гончарные изделия, разве эти изделия и глина составляют врожденные качества гончара?! Когда столяр, обтесывая дерево, изготавливает из него изделия, разве эти изделия и дерево составляют врожденные качества столяра?! Что касается того, какое отношение имеют совершенномудрые к ритуалу и чувству долга, то здесь такое же [положение, как и с] гончаром, который с помощью формочек изготавливает из глины гончарные изделия! В таком случае как же можно говорить, что культурность и чувство долга как результат [накопления] практической деятельности являются врожденными качествами человека?! По своим врожденным качествам Яо и Шунь не отличаются от Цзе и Чжи, а совершенный человек — от человека ничтожного. Если же считать, что культурность и чувство долга как результат накопления практической деятельности составляют врожденные качества человека, тогда к чему ценить Яо и Шуня, к чему ценить совершенного человека?! Яо и Шуня как совершенных людей ценят потому, что они смогли изменить свои врожденные качества, смогли положить начало практической деятельности людей, в результате чего появились ритуал и чувство долга. В таком случае совершенномудрые имеют такое же отношение к ритуалу и чувству долга, которые явились результатом накопления [ими практической] деятельности, как гончар к изготовленным им из глины гончарным изделиям! Если так рассматривать [вопрос], то разве культурность и чувство долга как результат накопления практической деятельности являются врожденными качествами человека?! Цзе и Чжи как ничтожных людей презирают потому, что они следовали своим врожденным качествам и чувствам, были распущенны и своевольны и в результате пошли по пути жажды наживы и грабежа. Отсюда становится очевидным, что человек по своей природе зол и что его добродетельность порождается [практической] деятельностью!

Цзэн Цан, Минь Цзы-цянь и Сяо И не потому были отличными от других людей, что небо питало к ним пристрастие! Тогда в чем же причина того, что только Цзэн Цан, Минь Цзы-цянь и Сяо И одни смогли действительно проявить искреннюю почтительность к родителям и заслужить славу в высшей степени почтительных людей? [208] Это явилось следствием их усилий, направленных на соблюдение норм ритуала и выполнение своего долга! Люди из царства Цинь не потому были отличными от жителей царств Ци и Лу, что небо питало к ним пристрастие! Тогда в чем же причина того, что в вопросе соблюдения своего долга отцом и сыном и различий между мужем и женой люди из царства Цинь были не так почтительны и не так культурны, как жители царств Ци и Лу? Это было вызвано тем, что люди из царства Цинь следовали своим чувствам, были распущенны, своевольны и пренебрегали культурностью и чувством долга! Разве здесь дело в отличии их природных данных?!

...Некоторые говорят: «Накапливая [практическую деятельность], можно стать совершенномудрым. Тогда почему же все люди, поступая так, не становятся ими?» Отвечаю: можно, по собственной инициативе накапливая [практическую деятельность], стать совершенномудрым, но нельзя [стать им] насильно!

Поэтому ничтожный человек может стать совершенным, но не хочет [сделать это]; совершенный человек может стать ничтожным, но не хочет [сделать это]. Ничтожный человек и совершенный человек всегда могут поменяться местами, однако не делают [этого]! Хотя они и могут [так поступить], но нельзя заставить их [это сделать]! Поэтому [говорить], что обычный человек с улицы может стать Юем, будет правильным, но [говорить], что все обычные люди с улицы способны стать Юем, едва ли будет верным. Хотя не все способны стать Юем, однако это отнюдь не меняет [того положения, что] они могут им стать. [Человек] может обойти на ногах всю Поднебесную, однако никто никогда не был способен сделать это. Мастеровой, столяр, крестьянин и торговец всегда могут поменяться занятиями, но никогда не были способны сделать это. Если так рассматривать [вопрос], то ясно, что «возможность стать» [кем-то] еще не обязательно означает «способности» сделать это! «Неспособность» сделать что-то не меняет [того положения], что это «можно сделать»! Отсюда видно, что между «способностью» и «неспособностью» и «возможностью» и «невозможностью» имеется большая разница! В таком случае вполне очевидно, что они не могут заменить одна другую...

Есть смелость высшего [порядка], смелость среднего [порядка] и смелость низшего [порядка]. Смело встать на [209] путь середины, по которому [должна] идти Поднебесная; смело следовать принципам, которых придерживались ваны-предки; наверху не следовать тем монархам, которые вносят смуту и беспорядок; внизу не следовать людям, которые сеют смуту; там, где есть человеколюбие, не [говорить о] бедности; там, где человеколюбие исчезло, не [говорить о] богатстве; когда люди в Поднебесной понимают тебя, делить с ними радость и горе; если же люди в Поднебесной не поняли тебя, одиноко и независимо оставаться на своем месте в мире и не испытывать чувства страха — такова смелость высшего [порядка]! Почитать ритуал и быть сдержанным в своих помыслах, серьезным, искренним и пренебрегать богатством; смело выдвигать талантливых людей и продвигать их по службе; смело сдерживать неспособных людей и увольнять их — такова смелость среднего [порядка]! Пренебрегать собственным здоровьем, но ценить богатство; спокойно взирать на несчастья, но пространно объяснять, как избавиться [от них]; не желать считаться с правдой, ложью, правильным и неправильным в делах, а лишь стремиться к тому, чтобы победить [в споре] других, — такова смелость низшего [порядка]!

...Пусть даже человек от природы и обладает прекрасными свойствами и мудростью, он должен еще получить мудрого учителя и следовать ему [во всем], он должен выбирать себе в друзья хороших людей и дружить с ними.

Когда человек получает мудрого учителя и следует ему во всем, он слышит лишь о поступках Яо, Шуня, Юя и Тана! Когда человек имеет хороших друзей и дружит с ними, он видит лишь искренность, верность, почтительность и уступчивость! Если человек день ото дня все больше проникается человеколюбием и чувством долга, хотя сам еще и не осознал этого, — это результат его общения с [хорошими] людьми. Когда человек находится вместе с плохими людьми, он слышит лишь клевету и ложь, видит лишь разнузданность, разврат, алчность и жажду наживы! Если человек [своими поступками] обрекает себя на казнь, хотя сам и не осознает этого, — это результат его общения с [плохими] людьми! Предание гласит: «Если не знаешь, каковы твои дети, посмотри на их друзей. Если не знаешь, каков твой правитель, посмотри на тех, кто его окружает». Все это — [результат] общения [с людьми]!

Комментарии

Примечания составлены В. Ф. Феоктистовым.

1. Совершенный человек (цзюнь-цзы) — одно из основных понятий конфуцианства; олицетворяет собой идеального с точки зрения конфуцианской этики человека, главными чертами которого являются соблюдение норм ритуала (ли), обладание «чувством долга» (и), сыновняя почтительность (сяо) и искренность (чэнь). Впервые термин цзюнь-цзы упоминается у Конфуция, который вкладывал в него помимо этического и определенный социальный смысл (см. т. 1, стр. 313, прим. 3). В отличие от Конфуция Сюнь-цзы «допускает» в разряд цзюнь-цзы и простолюдинов и в этом сближается с моистами и легистами, их концепцией «равных возможностей» (Шан Ян). — 142.

2. Гань, юэ, и, хэ — народности, населявшие Древний Китай. — 143.

3. «Ши цзин», «Сяо я» («Малые оды»), разд. 4. — «Ши цзин цзи чжуань», серия «Сышу у цзин дубэнь», т. II. Шанхай, 1936, стр. 103. Перевод стихотворений везде выполнен В. Феоктистовым по упомянутому изданию.

Цитаты из «Ши цзин» занимают значительное место в сочинениях Сюнь-цзы, что свидетельствует о большом значении, которое он придавал этому произведению. Эти отрывки текстуально, как правило, совпадают с дошедшим до нас ханьским «списком Мао» («Мао ши»). — 143.

4. Обладает пятью способностями — по свидетельству танского комментатора Ян Ляна (IX в.), имеется в виду способность медведки летать, подгрызать корни деревьев, плавать, зарываться в землю и передвигаться по земле. Смысл этого выражения состоит в том, что медведка, хотя и обладает многими способностями, но действует не целеустремленно и поэтому бедствует. Этим примером Сюнь-цзы подтверждает свою мысль о важности «быть целеустремленным». — 145.

5. «Ши цзин», «Го фэн» («Нравы царств»), разд. 8 (упомян. изд., стр. 58). — 145.

6. С заучивания канонов — имеются в виду «Ши цзин», «Шу цзин» и «Юэ цзин» («Книга музыки») — утраченный впоследствии конфуцианский канон. «Обрядовые книги» («Ли») — здесь Сюнь-цзы имеет в виду, по всей вероятности, две книги: сборник «Ши ли» («Обряды для чиновников»), или «И ли» («Церемонии и обряды»), и составленный конфуцианцами периода «Сражающихся царств» (V-III вв. до н. э.) сборник «Чжоу ли» («Ритуал эпохи Чжоу»). Первый представлял собой свод основных обрядов эпохи Чжоу, обязательных для конфуцианских чиновников из сословия ученых (ши), второй включал в себя административные установления важнейших царств. Поскольку Сюнь-цзы в этой же главе характеризует «Обрядовые книги» как «свод основных законов и обычаев», можно предположить, что названием «Ли» («Обрядовые») он обозначает но одну, а все книги, существовавшие в Китае в конце периода «Сражающихся царств». — 145.

7. Сердце (синь) — согласно представлениям древних китайцев, орган мышления человека. — 146.

8. Цунь — см. т. 1, стр. 350, прим. 167. Чи — см. т. 1, стр. 327, прим. 28. — 146.

9. То Сяо — по мнению Го Мо-жо, именем То Сяо здесь ошибочно назван Хуан Юань (VI в. до н. э.), которого Го Мо-жо считает автором книги «Лао-цзы», излагающей взгляды основоположника учения о дао и дэ Лао Даня (Го Мо-жо. Бронзовый век. М., 1959, стр. 308, 315). Имя Хуан Юаня приводится в «Исторических записках» Сыма Цяня в числе даосистских мыслителей, проповедовавших это учение в царстве Ци (Сыма Цянь. «Ши цзи», гл. 74). Вэй Моу (Гун-цзы Моу) — последователь Чжуан-цзы (369-280 гг. до н. э.), живший в одно время с ним или немного позже. Имя Вэй Моу упоминается в библиографическом разделе книги Бань Гу «История [ранней] Хань» («Хань шу») как представитель даосистской школы, автор не дошедшего до нас сочинения из четырех глав. — 147.

10. Чэнь Чжун — ученый из царства Ци периода «Сражающихся царств», известный своим затворничеством. В памятнике «Мэн-цзы» в главе «Тэнский Вэнь-гун» рассказывается о том, что Чэнь Чжун, принадлежавший к знатной фамилии царства Ци, отрекся от своего старшего брата и матери, считая достаток брата и его дом «нечестными», и не пожелал пользоваться его щедротами, предпочитая им нищенское, голодное существование. Мэн-цзы осуждает поведение Чэнь Чжуна, усматривая в нем неискренность и нарушение конфуцианской этики — почитания родителей и старшего брата. Сюнь-цзы также критикует Чэнь Чжуна за эти отступления от конфуцианской морали, от «великого различия» между людьми. Ши Цю (Ши Юй, Юй-цзы) — историограф царства Вэй во время правления Лин-гуна (534-480 гг. до н. э.). В «Лунь юй», в главе «Вэйский Лин-гун» Конфуций называет его «честным», «прямым» человеком. В своих комментариях Чжу Си поясняет, что Ши Цю, не добившись успеха на службе у Лин-гуна, «непочтительно» подал в отставку, а затем умер, «бросив укор правителю» («Лунь юй», гл. XV, «Вэйский Лин-гун». — Сб. «Сы шу у цзин». Шанхай, 1936, т. I, стр. 66). Легг в комментарии к этой главе из «Лунь юй» пишет, что Ши Цю «перед смертью направил послание своему принцу (гуну. — В. Ф.) и приказал, чтобы его тело было выставлено наружу в таком месте и таким образом, чтобы привлечь внимание принца, когда тот придет выражать соболезнования» (J. Legge. The Chinese classics, vol. I. Oxford, 1893, p. 296). Именно это имел в виду Чжу Си, говоря, что своей смертью Ши Цю «как бы бросил укор правителю». Подобное поведение также являлось нарушением конфуцианских этических норм, за что и критикует вэйского сановника Сюнь-цзы. Согласно взглядам Сюнь-цзы, ученый или чиновник, не добившийся признания своего учения или талантов, должен смиренно удалиться от дел и не роптать на судьбу и правителя. Такое поведение было характерно для самого Сюнь-цзы. — 147.

11. Сун Цзянь — известный философ периода «Сражающихся царств» (IV в. до н. э.), проповедовавший свое учение в академии Цзися. В гл. «И-вэнь чжи» «Истории [ранней] Хань» упоминается о «18 главах [сочинений] Сун-цзы» (т. е. Сун Цзяня), в которых, по словам Бань Гу, он «рассуждает о смысле [учения] Хуана и Лао (т. е. Хуан-ди и Лао-цзы. — В.Ф.)». Трактат «Сун-цзы» до нас не дошел. Отдельные отрывки из него содержатся в памятнике «Гуань-цзы». Изложение, хотя и краткое, сути взглядов Сун Цзяня имеется также и в ряде глав сочинений Сюнь-цзы («Чжэн лунь» — «Исправление ошибок», «Цзе би» — «Освободиться от заблуждений»), в трактате «Хань Фэй-цзы» и в главе «Тянься» («Поднебесная») памятника «Чжуан-цзы». Судя по дошедшим до нас литературным памятникам, Сун Цзянь развивал взгляды даосистской школы, пытаясь соединить их с отдельными элементами учения Конфуция и Мо Ди. Не случайно поэтому в комментируемой главе Сюнь-цзы его имя поставлено рядом с именем Мо Ди. Главное место во взглядах Сун Цзяня занимало учение об «искусстве мыслить» и необходимости «ограничивать чувства и желания людей». — 148.

12. Шэнь Дао (Шэнь-цзы) — видный философ периода «Сражающихся царств», представитель одного из направлений даосистской школы, сочетавший в своем учении элементы учения Лао-цзы со взглядами ранних легистов. В «Истории [ранней] Хань» упоминается как автор сочинения из 42 глав, относящегося к школе легистов. Однако в гл. «Жизнеописание Мэн-цзы и Сюнь-цзы» в «Ши цзи» содержится утверждение, что Шэнь Дао — автор сочинения «Двенадцать суждений» («Шиэр лунь»), в котором развиваются идеи «учения Хуана и Лао о дао и дэ. Дошедший до нас трактат «Шэнь-цзы» содержит всего лишь семь глав, излагающих в основном учение Шэнь Дао о законе.

Шэнь Дао являлся ревностным защитником теории закона, ставя его выше мудрости правителя. Он выступал против законов прошлого, призывая к созданию новых законов, соответствующих установившимся обычаям. Шэнь Дао признавал ограниченность человеческого знания и по существу отрицал способность человека познать окружающий мир. Именно против этих двух положений учения Шэнь Дао — отрицания мудрых правителей и старых законов, а также тезиса о неспособности человека познать мир — и выступает Сюнь-цзы.

Тянь Пянь — философ периода «Сражающихся царств», представитель даосистской школы. В библиографическом разделе книги «История [ранней] Хань» упоминаются «25 глав [сочинений] Тянь-цзы («философа Тяня»)», относящихся к школе Лао-цзы. Это сочинение Тянь Пяня не сохранилось. Отдельные высказывания философа приводятся в книге «Люй-ши чунь цю», «Чжуан-цзы» и в сочинениях Сюнь-цзы. Судя по этим отрывкам, Тянь Пянь по своим взглядам во многом был близок к учению Шэнь Дао. Основным положением учения Тянь Пяня был тезис о «равенстве всех вещей». Он, как и Шэнь Дао, отрицал необходимость познания мира, считая его бесплодным. Против этих высказываний Тянь Пяня и выступает Сюнь-цзы. — 148.

13. Хуэй Ши — видный философ периода «Сражающихся царств», представитель логико-софистической школы «имен». Жил в одно время с Чжуан-цзы (IV в. до н. э.), с которым поддерживал дружеские отношения. В «Хань шу» упоминается книга «Хуэй-цзы», состоящая из одной главы, относящаяся к школе «имен». Книга эта не сохранилась. Отдельные высказывания Хуэй Ши содержатся в памятниках «Чжуан-цзы», «Планы Сражающихся царств» («Чжаньго цэ»), «Люй-ши чунь цю», а также в сочинениях Сюнь-цзы. На основании этих источников можно заключить, что Хуэй Ши развивал идеи Чжуан-цзы, истолковывая в идеалистическом духе отдельные положения даосизма. Отмечая взаимную противоречивость вещей, Хуэй Ши утверждал на этом основании, что все вещи тождественны и не отличаются одна от другой по своему характеру. В комментируемой главе Сюнь-цзы выступает против софистических упражнений Хуэй Ши, а также против его политических взглядов, в основе которых лежал отказ от почитания правителей.

Дэн Си — сановник царства Чжэн, современник основателя школы легистов Цзы Чаня (VI в. до н. э.). Известен своим толкованием законов на знаменитом треножнике, отлитом по приказу Цзы Чаня в царстве Чжэн в 536 г. до н. э. На основании этих толкований Дэн Си составил свой свод законов, получивший название «Бамбукового кодекса», поскольку он был записан на бамбуковых дощечках.

В «Хань шу» содержится упоминание о книге «Дэн-цзы» («[Сочинения] философа Дэна») из двух глав, относящейся к школе «имен». Книга эта не сохранилась. Сведения о Дэн Си приводятся в основном в «Люй-ши чунь цю», где отмечается, что Дэн Си был искусным софистом, способным так «истолковать» законы, что «ложное становилось истинным, а истинное — ложным». Против софистики Дэн Си и выступает Сюнь-цзы. — 148.

14. Здесь имеется в виду Конфуций. — J49.

15. Чжун-ни — другое имя Конфуция. Цзы-ю — ученик Конфуция, представитель одной из восьми конфуцианских школ, образовавшихся после смерти Конфуция. Считается, что взгляды его изложены в главе «Ли юнь» в «Ли цзи» — одном из конфуцианских канонов, составленном Дай Шэном в период династии Западная Хань (III в. до н. э.). Цзы-сы — ученик Конфуция, основатель одной из конфуцианских школ после смерти Конфуция. Считается автором одного из канонов конфуцианского «Четверокнижия» («Сы шу») — книги «Чжун юн» («Учение о середине»). Мэн Кэ — см. т. 1, стр. 225. — 149.

16. Чжухоу — см. прим. 83 к «Ли цзи». — 149.

17. Цзы-гун — видный мыслитель Древнего Китая, живший примерно в V в. до н. э. В традиционном конфуцианстве почитался как один из самых выдающихся учеников Конфуция и последователей его учения. — 149.

18. Выдвигать [на должности] независимо от их положения — концепция «равных возможностей», предполагавшая одним из условий успешного управления страной назначение правителем на государственные должности талантливых, способных людей независимо от их социального положения. Она составляла важное положение учения Сюнь-цзы о принципах управления государством. Это положение серьезно сближает взгляды Сюнь-цзы с политическим учением Мо-цзы и идеями Шан Яна. Не выступая вообще против рангов знатности, философ тем не менее выдвигает в качестве главного критерия обладания этими рангами, а следовательно, и должностями не наследственный, а моральный принцип, предполагающий также и соответствующие способности людей. Такой подход к назначению на государственные должности Сюнь-цзы называл «принципами вана». — 150.

19. Ван, гун, ши, дафу — см. т. 1, стр. 305, прим. 4 и стр. 334, прим. 84. — 150.

20. Цин — ближайшие помощники правителя, высшие сановники в царствах Чжоу. Сян — первые министры или советники правителя. — 150.

21. Людей, страдающих пятью физическими недостатками. — Согласно комментарию Ян Ляна, имеются в виду немые, глухие, хромые на одну и две ноги, калеки с обрубками рук или ног. — 150.

22. Когда есть закон, но нет обсуждений. — Сюнь-цзы имеет здесь в виду гласность управления страной, открытое ведение государственных дел. Эта концепция исходила из общего духа традиционного конфуцианского представления о мудром правителе как воплощении добродетели, «образце», которому должны подражать его подданные. Но чтобы «подражать» такому правителю, народ должен ясно видеть его «путь», знать его намерения.

Однако гласность правления, по мысли Сюнь-цзы, отнюдь не предполагает права народа обсуждать приказы и законы правителя: народ должен лишь слепо следовать и повиноваться им. «Обсуждать» законы и распоряжения, согласно учению философа, могли лишь «преданные правителю талантливые сановники» — конфуциански образованные «совершенные» ученые-чиновники из сословия ши. — 151.

23. Мудрые ваны — имеются в виду наиболее почитаемые конфуцианской доктриной основатели трех династий — легендарной Ся, Шан-Инь и Чжоу-Юй, Чэн Тан и Вэнь-ван. Согласно конфуцианской традиции, разделяемой и Сюнь-цзы, именно они явились создателями образцовых норм отношений между людьми в семье и обществе — так называемого ритуала и «чувства долга». — 152.

24. Цзы Чань — крупный политический деятель царства Чжэн, живший в V в. до н. э. По свидетельству «Цзо чжуань», в 536 г. до н. э. по его приказу был отлит бронзовый треножник с текстом законов об уголовных наказаниях. В период своего пребывания на посту первого министра царства Чжэн (543-522 гг. до н. э.) провел ряд важных социально-экономических преобразований, подрывавших могущество и власть родовой аристократии. Деятельность Цзы Чаня вызвала в свое время резкое осуждение со стороны старой аристократии, усмотревшей в его мероприятиях серьезную угрозу своим привилегиям. Концепцию закона, родоначальником которой можно считать Цзы Чаня, не разделял и Конфуций.

То обстоятельство, что Сюнь-цзы упоминает о «расположении народа», которого сумел добиться Цзы Чань, говорит о серьезном сдвиге в отношении к легистской доктрине, который произошел в конфуцианстве периода Сюнь-цзы. — 153.

25. Гуань Чжун — крупный политический деятель царства Ци, министр при дворе Хуань-гуна (685-643 гг. до н. э.). По его инициативе в царстве Ци были произведены важные административные и социально-экономические преобразования: царство было разделено на 21 волость, были введены строгие разграничения обязанностей населения, реорганизована система воинской повинности, введен единый земельный налог в зависимости от плодородия почвы. Эти преобразования способствовали росту экономического и политического могущества царства Ци. Деятельность Гуань Чжуна, особенно его мероприятия в области сельского хозяйства, в целом высоко ценились Сюнь-цзы, который многое взял от него при разработке собственной экономической концепции (см. также «Гуань-цзы», стр. 14 наст. тома). — 153.

26. Трех династий — имеются в виду династии Ся, Шан-Инь, Западное Чжоу. — 155.

27. [Ленивые] удачники — перевод дается с учетом толкования танского комментатора Ян Ляна. Выступая за поощрение и выдвижение талантливых людей, Сюнь-цзы в то же время подчеркивал необходимость личного усердия чиновников и упорного труда земледельцев как основы их благополучия. — 156.

28. Кто находится близко — Сюнь-цзы имеет здесь в виду людей, занимающих посты при дворе правителя, противопоставляя их «тем, кто находится далеко», т. е. людям, занятым физическим трудом. — 156.

29. Ци — согласно древним натурфилософским воззрениям китайцев, мельчайшие частицы, эфир, заполняющий собой мир. В философии Сюнь-цзы ци приобретает значение материального первоначала мира — материальных частиц, из которых состоят все «вещи». — 157.

30. Единое [наверху] приводит к единому [внизу] — под «единым» Сюнь-цзы понимает равное соблюдение всеми подданными правителя — сановниками и простолюдинами — норм ритуала и обладание ими чувством долга. — 159.

31. «Кан гао» — глава из памятника «Шу цзин». — 162.

32. «Ши цзин», «Да я», разд. 1 (упом. издание, стр. 123). — 164.

33. «Ши цзин», «Сяо я», разд. 6 (упом. издание, стр. 115). — 165.

34. «Ши цзин», «Да я», разд. 1 (упом. издание, стр. 140). — 166.

35. ...Совершенномудрых правителей и талантливых сянов — Согласно политической концепции Сюнь-цзы, «первый министр» (сян) наделялся по существу неограниченными правами и управлении государством: он назначал начальников чиновничьих служб, следил за исполнением ими своих обязанностей, регулировал отношения между двором, министрами и чиновниками, оценивал их деятельность, определял размеры поощрений и наград и составлял ежегодные доклады правителю о положении в стране. При такой системе управления самому правителю отводилась лишь роль «олицетворения высшей добродетели», он должен был только «выдвигать [основные] требования, но не заниматься [непосредственно] делами» (Сюнь-цзы. «Совершенный ван и гегемон». — «Чжуцзы цзичэн», т. II, стр. 146). — 166.

36. Яо — легендарный правитель, образец конфуцианской мудрости и добродетели. Цзе — последний правитель дома Ся, изображаемый деспотом и гулякой. — 167.

37. ... Естественное дао... — одно из основных понятий философских взглядов Сюнь-цзы, свидетельствующее о влиянии на него идей Лао-цзы. Под дао философ понимал «естественный путь» природы, ее объективные процессы и закономерности, которые человек должен учитывать, соблюдать в своей деятельности. Согласно учению Сюнь-цзы, человек способен познать дао, и, действуя в соответствии с ним, подчинить себе «вещи», природу («небо»).

В этом значении термин дао употребляется мыслителем, однако лишь в тех случаях, когда он говорит о естественных, «небесных», процессах и явлениях. В других же местах своих сочинений — когда речь идет об общественной жизни, о социальных процессах — термин дао принимает у Сюнь-цзы другое значение — он означает уже всеобщие и необходимые принципы управления государством, основу которых составляют созданные «совершенномудрыми» правителями прошлого нормы ритуала и введенное ими понятие «чувство долга». Поэтому для удобства понимания текста в тех случаях, когда дао означает «естественную закономерность», перед ним вставляется в скобках слово «естественное»; в остальных случаях термин дао употребляется без такого добавления. — 167,

38. От не себе подобных — Сюнь-цзы имеет в виду животных и растения, которыми человек питается. — 168.

39. «Ши цзин», «Сун» («Гимны»), разд. 1 (упом. изд., стр. 153). — 170.

40. Отрывок из утраченной песни «Ши цзин». — 170.

41. Преодолевая небесную судьбу — В отличие от Конфуция, верившего в фатальность «небесной судьбы» (тянь мин), Сюнь-цзы считал ее «преодолимой» человеком. Согласно взглядам Сюнь-цзы, человек способен, познав «естественный путь» природы — дао, — «использовать» ее затем «в своих интересах». — 173.

42. Потерять чувство вещей — под чувством вещей (ваньу чжи цин) Сюнь-цзы понимал «овладение» человеком закономерностями естественных («небесных») процессов, позволяющее ему правильно «занять свое место» в природе, т. е. умение использовать в своих интересах «небо» и «землю» и «подчинить себе вещи». — 173.

43. Видел лишь то, что находится сзади, и не видел того, что находится впереди — Сюнь-цзы имеет в виду, очевидно, известный даосистский тезис, сформулированный в «Дао дэ цзин»: «Когда [совершенномудрый] желает возвыситься над людьми, он должен ставить себя ниже других» («Дао дэ цзин», гл. 66, XVI). Вероятно, Шэнь-цзы (Шэнь Дао) разделял это даосистское положение. Танский комментатор Ян Лян, поясняя это место, пишет, что «Шэнь Дао, исходя из учения Хуана и Лао, проповедовал непочитание талантов и отказ от привлечения способных людей». — 174.

44. Признавал лишь принижение и отвергал возвышение. — Сюнь-цзы имеет в виду положение Лао-цзы о том, что мудрый человек «себя не выставляет», «себя не возвышает» и «предпочитает невозвышение» («Дао дэ цзин», гл. 72, XXII). — 174.

45. Признавал лишь равенство и не видел отклонений от него — Критикуя концепцию «равенства» и «социальной справедливости», которую проповедовал Мо-цзы, Сюнь-цзы выступал за строгую социальную градацию древнекитайского общества, предполагавшую разделение людей на «управляющих» и «управляемых». Восприняв идеи Мо-цзы о «почитании талантов» и выдвижении на должности способных людей, независимо от их социального положения, Сюнь-цзы тем не менее возражал против отмены вообще разделения людей на четко очерченные социальные группы, занимавшие строго установленное место в социальной лестнице. — 174.

46. Признавал лишь малое, не видя большого — Имеется в виду учение Сун Цзяня о необходимости ограничить желания людей. — 174.

47. «Шу цзин», «Хун фань». — «Сышу у цзин ду бэнь», т. 1. Шанхай, 1936, стр. 76. — 174.

48. Ритуал служит [целям] удовлетворения [желаний] — Развивая учение Конфуция о ритуале (ли) как нормативной основе отношений между людьми в семье и обществе, Сюнь-цзы наполняет это понятие новым, социально-экономическим содержанием: ритуал, согласно его взглядам, является не только мерилом нравственности, норм поведения человека, но и своего рода экономическим рычагом распределения общественного продукта. В данном отрывке Сюнь-цзы пытается объяснить происхождение и необходимость соблюдения «ритуала», исходя из экономических факторов — невозможности в равной степени удовлетворить все желания всех людей, что, по мысли философа, и вызывает необходимость введения «различий» между людьми в удовлетворении их потребностей в «вещах». — 175.

49. Музыка у и танец сян — мелодия и танец, создателем которых, согласно китайской традиции, считается чжоуский правитель XI в. до н. э. У-ван. — 175.

50. Музыка шао — мелодия, авторство которой приписывается легендарному императору Шуню. Музыка ху — мелодия, создателем которой считается основатель Шанской династии Чэн Тан (XVIII в. до н. э.). — 175.

51. Добиваться двух [результатов] — имеется в виду соблюдение ритуала, выполнение долга — как один результат, и умиротворение чувств, разумное их удовлетворение — как второй. — 176.

52. Не смеют осквернить [его кумирни] — Сюнь-цзы имеет в виду исключительное право вана (правителя) приносить жертвы Великому предку или небу — местные правители чжухоу таким правом не обладали. — 176.

53. Согласно установившемуся обычному праву эпохи Чжоу, сановники, владевшие землей, обязаны были поставлять двору правителя царства определенное количество боевых колесниц с воинами: пять колесниц поставляли владельцы пяти чэней земли (один чэнь равнялся десяти квадратным ли), три — владельцы трех чэней. — 177.

54. Великое жертвоприношение — жертвоприношение главному предку-правителю, совершаемое один раз в три года. Сезонное жертвоприношение — жертвоприношение ванам-предкам, совершаемое один раз в сезон. Ежемесячные жертвоприношения — жертвоприношения остальным предкам. — 177.

55. Гимн в честь Вэнь-вана из «Ши цзин» (см. упом. издание, стр. 152). — 178.

56. Сюнь-цзы имеет в виду известные софизмы представителей логико-софистической «школы имен» (минцзя) Гунсунь Луна и Хуэй Ши: «белая лошадь не есть лошадь» (Гунсунь Лун) и «все вещи полностью тождественны и полностью различны» (Хуэй Ши). В своем учении Сюнь-цзы выступал против софистических рассуждений этой школы, отстаивая наивно материалистическое представление об «именах», «понятиях» как отражении реальной действительности. — 174.

57. «Ши цзин», «Сяо я» (упом. издание, стр. 104). — 180.

58. Дословно в тексте цзе би, что в буквальном переводе означает: «освободить [себя] от затмения». Танский Ян Лян, поясняя смысл словосочетания цзе би, пишет, что би в данном случае означает у Сюнь-цзы «неспособность обладать всеобщим представлением [о вещах], когда останавливаются лишь на одной их части (стороне)» (см. «Чжуцзы цзичэн», т. II, стр. 258). Однако это пояснение представляется не совсем точным, если исходить из всего текста главы и точного смысла иероглифа би, поскольку понятие «односторонность» обозначается Сюнь-цзы другим словосочетанием — и цюй, дословно — «одна сторона», «односторонний». Перевод иероглифа би как «заблуждение» полнее выражает смысл рассуждений Сюнь-цзы.

По этой причине предложенный Г. Дабсом перевод названия этой главы как «Устранение предубеждений» (см. Н. Dubs, Hsuntze, The Moulder of Ancient Confucianism. L., 1927, p. 45) выглядит менее удачным и не соответствующим точному семантическому, а главное логическому, анализу составляющих ото название иероглифов. — 181.

59. Гостей чжухоу — имеются в виду ученые, которые находились при дворах правителей царств и крупных сановников, жили на полном их обеспечении и занимались разработкой тех или иных теорий. Обычай «содержать ученых» был широко распространен в Китае в V-IV вв. до н. э. В IV в. до н. э. в столице царства Ци, например, была открыта для этих целей даже специальная «Академия» — «Дворец науки Цзися». — 182.

60. Сюнь-цзы критикует здесь Мо-цзы за его отрицательное отношение к конфуцианскому ритуалу, церемониям и за теорию «равной выгоды». — 182.

61. Сун-цзы (Сун Цзянь) проповедовал теорию «подавления желаний» человека, в то время как Сюнь-цзы выступал за их «разумное» удовлетворение с помощью норм ритуала. — 182.

62. Сюнь-цзы имеет в виду концепцию Шэнь Дао о безусловном примате закона над всеми остальными нормами общественной жизни. Не отрицая законов как одного из методов управления государством, Сюнь-цзы тем не менее признавал основой успешного правления «мудрость» правителя, значение которой совершенно отрицал Шэнь Дао. Как и Шэнь Дао, Шэнь Бу-хай выступал за исключительное применение силы, закона в управлении государством, отвергая конфуцианские «этические» начала правления мудрых ванов. Хуэй Ши — см. выше, прим. 13. — 183.

63. Сюнь-цзы в своих сочинениях резко выступал против даосистского учения Чжуан-цзы, критикуя его за известные элементы мистики и пренебрежение «человеческой деятельностью», субъективными способностями человека. — 183.

64. В данной главе термин дао употребляется Сюнь-цзы главным образом в значении «постоянных принципов управления государством». — 183.

65. Чжоу-гун — регент при чжоуском правителе Чэн-ване (XI в. до н. э.), один из наиболее почитаемых конфуцианской традицией политических деятелей. Ему приписывается создание ритуальной системы, опирающейся на обряды и музыку, и проведение мудрой экономической политики «удовлетворения потребностей народа». Три вана — Юй, Чэн Тан и Вэнь-ван. — 183.

66. Согласно учению Сюнь-цзы, познание «вещей», мира возможно лишь на основе познания всеобщих и необходимых принципов управления государством (дао), создателями которых были совершенно-мудрые «ваны-предки». Познание этого дао — непременное условие и «правильного пути» человека, его поведения в обществе. — 184.

67. Учение Сюнь-цзы о «методах» мышления относится к важным достижениям древнекитайской наивно-диалектической мысли. Восприняв идеи школы Сун Цзяня — Инь Вэня об «искусстве мыслить» (синь шу), Сюнь-цзы существенно развил их, наполнив наивно-диалектическим содержанием. Абсолютному пониманию состояний «пустоты» и «покоя» разума как условия процесса мышления, которое содержалось в учении Сун Цзяня — Инь Вэня, Сюнь-цзы противопоставляет диалектическое в своей основе толкование этих понятий как относительных, «условных». — 185.

68. «Ши цзин», «Го фэн», разд. 1 (упом. изд., стр. 3). — 186.

69. Учение Сюнь-цзы отличается от взглядов Конфуция и Мэн-цзы тем, что Сюнь-цзы не просто постулировал те или иные конфуцианские догмы, но и подводил под них философскую базу. В данном случае он пытается обосновать тезис о необходимости разделения людей в обществе на «управляющих» и «управляемых» с помощью гносеологии, выводя социальное неравенство людей из особенностей познания ими дао, т. е. принципов идеального управления государством. — 187.

70. «Канон о дао» («Дао цзин») — очевидно, одна из не дошедших до нас древних книг, толкующих учение о дао. — 187.

71. Последующие поколения ванов — имеются в виду (в противовес легендарным ванам-предкам) правители более поздней эпохи — Чуньцю и Чжаньго (VIII-III вв. до н. э.). — 190.

72. «Чжуся» («Все Ся») — древнее название территории западных и восточных царств Китая вместе. — 190.

73. Под именами Сюнь-цзы подразумевает здесь основные социальные понятия древнекитайского общества, регламентировавшие его устройство и отношения между людьми. — 191.

74. Вносить путаницу в исправление имен. — Сюнь-цзы имеет в виду отличные от конфуцианского учения школы и направления общественно-политической мысли Древнего Китая. — 191.

75. Т. е. после того, как органы чувств человека «различат вещи». — 193.

76. Выражение, приписываемое Сун Цзяню. — 194.

77. Здесь, очевидно, имеется в виду известный тезис Мо-цзы о том, что «любить людей не значит исключать себя» (см. стр. 87 наст. тома). — 194.

78. Известное изречение Мо-цзы (см. стр. 96 наст. тома). — 194.

79. Изречение софиста Хуэй Ши. — 194.

80. Имеется в виду тезис Сун Цзяня о необходимости ограничения желаний людей. — 194.

81. Эти выражения приписываются Мо-цзы — противнику конфуцианских обрядов. — 194.

82. Здесь Сюнь-цзы, очевидно, имеет в виду рассуждение Гунсунь Луна о том, что «белое» и «твердое» не могут быть одновременно присущи камню (см. стр. 64 наст. тома). — 195.

83. Очевидно, искаженный софизм Гунсунь Луна «белая лошадь не есть лошадь» (см. стр. 59-61 наст. тома). — 195.

84. «Ши цзин», «Да я» («Большие оды») (упом. изд., стр. 135). — 196.

85. Цзюнь — титул правителя области в Древнем Китае. — 199.

86. Концепция Сюнь-цзы о злых врожденных качествах человека резко расходилась с принятым в конфуцианстве до него (во взглядах Конфуция и Мэн-цзы) положением о «врожденной доброте» человека, о присущих ему от рождения добрых началах, включающих в себя такие качества, как человеколюбие, стремление соблюдать ритуал, чувство долга, великодушие и т. п. Наиболее полно эти взгляды были развиты Мэн-цзы, который считал, что для полного самоусовершенствования человек должен лишь развивать в себе заложенные природой добрые начала. В этом Мэн-цзы и видел цель воспитания и учебы.

87. В сохранившемся тексте этой фразы нет. Однако уже первый комментатор памятника Ян Лян указал на необходимость такого добавления, как логической связки между предыдущей и последующей фразами. Толкование Ян Ляна представляется убедительным. — 202.

(пер. В. Ф. Феоктистова)
Текст воспроизведен по изданию: Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Том 1. М. АН СССР. Мысль. 1972