№ 38

(л. 425) Государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии холопи твои Федька Куракин, Андрюшка Литвинов-Мосальской челом бьют.

В прошлом, государь, во 156-м году майя в 29 день в твоей государеве цареве и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии грамоте за приписью диака Алмаза Иванова писано к нам, холопем твоим.— Били челом тебе, государю, астараханские жильцы индейцы торговые люди Лякуйка Дудеев с товарыщи. Преже де, государь, сего было им, [90] индейцем, в Астарахани на Бухарском гостине дворе от бухареннна от татарского переводчика от Девлетя-абыза истесненье великое, и они де от ево утесненья устроили в Астарахани себе особной Индейской двор. А Девлетя де абыза по твоему государеву указу велено было нам, холопем твоим, выслать из Астарахани в Казань на житье. И, послыша де твою государскую к ним милость и береженье, индейцы торговые люди приехали в Астарахань с товары для торгу человек с 50 и больши, а вперед де, государь, и больши того будут, и в твоей де государеве казне в таможенных пошлинах будет прибыль большая по вся годы. И мы де, холопи твои, по прежней твоей государеве грамоте переводчика Девлетя-абыза из Астарахани в Казань не выслали, для того что де бутто в Астарахани инова переводчика нет, и переводить будет татарских и фарсовских писем некому. А в Астарахани де, государь, и опричь тово Девлетя, есть Аминь-абыз да Миралей да Маметей (л. 426) да Маметь-Исуф, татарской грамоте умеют, и в переводчики де выбрать из них есть ково и лутчи ево, Девлетя. И ныне де тот Девлеть-абыз им, индеяном, налоги и насильства делает и пуще пежняго. Которые де и иных земель иноземцы приезжают в Астарахань воры и ябедники, а не для торгу, и тот де переводчик Девлеть-абыз тех воров держит у себя и, стакався с ними заодно, на них, индейцев, новоприезжих торговых людей, велит писать заемные воровские кабалы заочно в великих займех и в бескабальных де искех велит приставливать и третьих заряжать таких же воров и велит им с ними шертовать, а по их де вере шерти у них нет, и от тово де они, индеяне, откупаютца большими откупы. И вперед де индейцы торговые люди за тем абызом Девлетем в Астарахань с товары своими не поедут, и в том де твоей государеве казне будет поруха и убыль большая. А им де, (л. 427) индейцем и всяким иноземцем, от нево, Девлетя-абыза, жить стало невозможно, и тебе б, государю, их, индейцев Лякуйку Дудеева с товарыщи, пожаловать, велети того Девлеть-абыза из Астарахани сослать в Казань по прежнему своему государеву указу, а их бы, индейцев, велеть беречь и в обиду никому не давать.

И по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу велено нам, холопем твоим, в Астарахани сыскать накрепко, какие налоги и обиды переводчик Девлеть индейцем чинит ли. Да будет от нево, Девлетя, какая налога индейцем торговым людем есть, и индейцы или иные иноземцы нам, холопем твоим, учнут бить челом, что им от него насильство и налога многая и жить им, индейцем и иным иноземцом торговым людем, от нево не мочно, и нам, холопем твоим, ево, Девлеть-абыза, велено по твоему государеву указу выслать в Казань з женою и з детьми на житье, а на ево место (л, 428) велено выбрать ис тех людей, которые татарской грамоте и языку умеют и перевод, ково станет, а индейцев во всем бы нам, холопем твоим, беречь, и без крепостей и по воровским крепостям на них суда давати не велеть, и в обиду их никому не давать, чтоб им ни от ково обиды и напрасные продажи не было, тем бы их от твоей государские милости не отогнать, а твоей бы государеве таможенной пошлине прибыль учинить. А будет, государь, никоторыми мерами, опричь Девлетка, иново переводчика в Астарахани выбрать не мочно и взять негде, а про ево будет, Девлетково, воровсто сыщетца, что он так воровал, как на нево индейцы тебе, государю, бьют челом, и нам, холопем твоим, за ево воровство велено ему при индейцах учинить наказанье большое, чтоб, на него смотря, впредь индейцем нихто никаковы обиды не делал, да и от нево б, Девлетка-абыза, вперед никакие обиды и утесненья им не было ж, и впредь бы тебе, государь, на него от индейцев и ни от каких иноземцев челобитья не было. И в Астарахани, государь, по переписной росписи астараханца Ивана Суслова живут на [91] Индейском дворе на твоем государеве имяни лет по 20 и больши индейцов 26 человек, да индейцев же приезжих людей, которые приехали в Астарахань во 155-м году с торгом, а не на вечное житье, всего 8 человек, а не с 50 человек и больши. А переводчика, государь, Девлеть-(л. 429)Маметь-абыза из Астарахани в Казань мы, холопи твои, не выслали, для того что твоих государевых дел фарсовских и турских писем переводить некому. И о том к тебе, государю, мы, холопи твои, писали и преж сего. А абызов, государь, против твоей государевы грамоты, что били челом тебе, государю, индейцы, что де в Астарахани, опричь переводчика Девлеть-Маметь-абыза, есть абызы Амин-абыз да Миралей да Маметей да Маметь-Исуф и татарской де грамоте они умеют и в переводчики де выбрать из них есть ково и лутчи Девлетя, велели мы, холопи твои, в Астарахани сыскать. И в Астарахани, государь, тех абызов сыскано три человека — Эминь да Маметей да Маметь-Исуф, а четвертой абыз Миралей до твоего государева указу из Астарахани поехал в Кизылбашскую землю для торгу. И мы, холопи твои, тех абызов трех человек в съезжей избе роспрашивали, какие они люди и грамоте турского и фарсовского и арапского языку достаточно и писать теми грамоты умеют ли. И в допросе нам, холопем твоим, Эминь-абыз сказался (л. 430) астараханского Бухарского двора жилец, а грамоте умеет де он турского языку не ото многа, а достаточно турского языку грамоты и писать по-турски и фарсовской и арапской грамоте не умеет и не учивался. А Маметей-абыз сказался астараханского ж Бухарского двора жилец, а грамоте де и писать умеет он не ото многа одного фарсовского языку, а достаточно де фарсовского языку грамоты и писать по-фарсовски и арапской и турской грамоте не умеет же и не учивался. А Маметь-Юсуф-абыз сказался астараханского ж Бухарского двора жилец и родился де он в Астарахани, а грамоте де турской и фарсовской и писать он не умеет. И мы, холопи (л. 431) твои, про переводчика Девлеть-Маметь-абыза, что он индейцем налоги и насильства делал ли, велели в Астарахани сыскать всякими людьми накрепко. И в сыску, государь, астараханских дворян и детей боярских и сотников стрелецких и астараханских пушкарей и конных и пеших пятидесятников и десятников и стрельцов,— всего руских людей 2082 человека, да юртовских мурз и табунных голов и сотников и пятидесятников и Гилянского и Бухарского дворов жильцов 70 человек, и во всех своих улусных табунных татар, [и] руские люди по твоему государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестному целованью, а иноземцы по своей бусурманской вере и по шерти сказали: наперед де, государь, сего переводчик Девлеть-Маметь-абыз индейцем, которые живут в Астарахани на твоем государеве имяни и которые приезжают в Астарахань для торгов, налогу и насильство какое в чем делал ли (л. 432) и ныне он, переводчик, индейцом, потому ж налогу и насильство им пуще и прежняго делает же ли, и воровские кабалы заочно писать и в бескабальных искех приставливать, и третьих зарежать воров и с ними шертовать велит ли, и про то де про все они ничего не ведают. И мы, холопи твои, переводчику Девлеть-Маметь-абызу до твоего государева указу в переводчиках у твоего государева дела велели быть по-прежнему и наказанья ему никакова учинить не велели, для того что про него в сыску воровства никакова нихто ничего не сказали.

На л. 425 об. отметка о подаче: 157-го генваря в 25 день с астараханским станичником с сотником стрелецким с Онтипом Голочовым.

Помета: В столп к отпуску.

На л. 425 над текстом отметка: Против сей отписки не выписывано.

ЦГАДА, ф. Посольский приказ, Сношения России с ногайскими татарами, 1648 г , д. 1, лл. 425—432. Подлинник.