I. Провансальские источники

А. ПЕЙРЕ ОВЕРНСКИЙ

СИРВЕНТА

Трубадуров прославить я рад,
Что поют и не в склад и не в лад,
Каждый пеньем своим опьянен,
Будто сто свинопасов галдят:
Самый лучший ответит навряд,
Взят высокий иль низкий им тон.

О любви своей песню Роджьер
На ужасный заводит манер –
Первым будет он мной обвинен;
В церковь лучше б ходил, маловер ¹,
И тянул бы псалмы, например,
И таращил глаза на амвон.

И похож Гираут, его друг ²,
На иссушенный солнцем бурдюк.
Вместо пенья – бурчанье и стон, [340]
Дребезжание, скрежет и стук;
Кто за самый пленительный звук
Грош заплатит – потерпит урон.

Третий – де Вентадорн, старый шут ³,
Второе тоньше он, чем Гираут,
И отец его вооружен
Саблей крепкой, как ивовый прут,
Мать же чистит овечий закут
И за хворостом ходит на склон.

Лимузинец из Бривы, жонглер ⁴,
Попрошайка, зато хоть не вор,
К итальянцам ходил на поклон;
Пой, паломник, тяни до тех пор
И так жалобно, будто ты хвор,
Пока слух мой не станет смягчен.

Пятый – достопочтенный Гильем ⁵,
Так ли, сяк ли судить – плох совсем,
Он поет, а меня клонит в сон,
Лучше, если бы родился он нем,
У дворняги – и то больше тем,
А глаза взял у статуи он ⁶.

И шестой – Гриомар Гаузмар ⁷,
Рыцарь умер в нем, жив лишь фигляр;
Благодетель не больно умен:
Эти платья отдав ему в дар,
Все равно что их бросил в пожар,
Ведь фигляров таких миллион.

Обокраден Мондзовец Пейре ⁸,
Приживал при тулузском дворе, –
В этом есть куртуазный резон;
Но помог бы стихам и игре,
Срежь ловкач не кошель на шнуре,
А другой – что меж ног прикреплен.

Украшает восьмерку бродяг
Вымогатель Бернарт де Сайссак ⁹,
Вновь в дверях он, а выгнан был вон; [341]
В ту минуту, как де Кардальяк
Старый плащ ему отдал за-так,
Де Сайссак мной на свалку снесен.

А девятый – хвастун Раймбаут ¹⁰
С важным видом уже тут как тут,
А по мне, этот мэтр – пустозвон,
Жжет его сочинительства зуд,
С жаром точно таким же поют
Те, что наняты для похорон.

И десятый – Эблес де Санья ¹¹,
Он скулит, словно пес от битья,
Женолюб, пострадавший от жен;
Груб, напыщен, и слыхивал я,
Что где больше еды и питья,
Предается он той из сторон.

Ратным подвигам храбрый Руис ¹²
С давних пор предпочтя вокализ,
Ждет для рыцарства лучших времен;
Погнут шлем, меч без дела повис –
Мог тогда только выиграть приз,
Когда в бегство бывал обращен.

И последний – Ломбардец-старик ¹³,
Только в трусости он и велик;
Применять заграничный фасон
В сочинении песен привык,
И хоть люди ломают язык,
Сладкопевцем он был наречен.

А про Пейре Овернца молва ¹⁴,
Что он всех трубадуров глава ¹⁵
И слагатель сладчайших канцон;
Что ж, молва абсолютно права,
Разве что должен быть лишь едва
Смысл его темных строк пояснен.

Пел со смехом я эти слова,
Под волынку напев сочинен. [342]

Б. ЮК ДЕ Л’ЭСКУРА

СИРВЕНТА

Мне нипочем Видаля пышный слог ¹⁶,
Ни рифмы Альбертета перезвон.
Ни в ритмах несравненный Пердигон,
Ни Пегильян с набором колких строк,
Ни то, что наш Арнаут столь кичлив,
Ни то, как дразнит Пелардит людей,
Ни Галаубет с напевностью своей...

В. РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ

СИРВЕНТА

Поскольку речи пленного напор
не свойствен, как и речи тех, кто хвор,
пусть песнь утешно вступит в разговор.
Друзьям, не шлющим выкупа, позор!
Мне из-за тех, кто на дары не скор,
быть две зимы в плену.

Пусть знает каждый в Англии сеньор,
в Анжу, в Гаскони, словом, весь мой двор,
что я их безотказный кредитор,
что мной тюремный отперт бы запор
и нищим был, скажу им не в укор, –
а я еще в плену.

У пленных и у мертвых, искони
известно, нет ни друга, ни родни.
Я брошен. Злата и сребра ни-ни,
все ждут. Но будут – даже извини
я их – обвинены они одни,
коль я умру в плену.

Сеньор мой вверг страну в раздор ¹⁷, сродни
чему раздор в душе. Меж нас грызни
не должно быть, по слову клятв: они
обоими давались в оны дни.
Но вырвусь скоро я из западни,
не век мне быть в плену. [343]

Сестра графиня ¹⁸! Бог, вам давший все
дары да будет милостив к красе,
у коей я в плену.

Г. БЕРТРАН ДЕ БОРН

ПЛАЧ

Если б собрать нам все множество бед,
Слез, и несчастий, и тяжких докук,
Слышал о коих сей горестный свет,
Легок сейчас показался б их вьюк,
Ибо наш юный английский король
Умер: проиграна доблестью брань,
В мрачную мир превращен глухомань,
Чуждую радости, полную скорби.

В горе повержены худшей из бед
Двор куртуазный, и каждый из слуг,
И трубадуры, кем был он воспет:
Недруг смертельный их – смертный недуг!
Выкраден юный английский король,
Чья не скудела щедрейшая длань:
Горесть другая, как душу ни рань,
Слез не исторгнет подобных и скорби.

Смерть беспощадная, скопище бед,
Можешь хвалиться, что вырвала вдруг
Рыцаря, коему равного нет!
Сам совершен, добродетелей друг,
Лучшим был юный английский король.
Слышима Богу мольба моя стань,
Он был бы жив, а не всякая дрянь,
Из-за которой достойные в скорби.

В скаредном мире, источнике бед,
Нет уж любви; радость вся, все вокруг,
Вкус потеряв, причиняют лишь вред;
Меньше у "днесь", чем у "прежде" заслуг;
Вот он, наш юный английский король,
Отдана смерти ценнейшая дань,
Тлеет телесная нежная ткань,
Мир безутешный исполнился скорби. ^[344]

Пусть же Того, Кто в юдоль наших бед
Волею сшел, чтоб избавить от мук,
На смерть за наше спасенье пошед,
Тронет, Всещедрого, слов наших звук!
Милости юный английский король
Да не лишится: прощающе нань
Призри, к благим допустивши, за грань,
Нет за которой ни боли, ни скорби.

Д. ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ

ПЕСНЬ АЛЬБИГОЙСКОГО ПОХОДА

А о епископе суд изреку вам свой:
Обманут им весь мир и даже Дух Святой,
Зане он напоял так свои песни лжой
И речью резкою и сладостью пустой,
Что гибельны они тому, кто их ни пой;
Зане он был скомрах пред глупою толпой
И хитрой лестию пленял сердца порой,
Зане дары от нас текли к нему рекой,
И из-за хитрости он сан обрел такой,
Что обличить его нет силы никакой.
А как накрылся он и рясой, и скуфьей,
Так в сей обители свет заслонился тьмой,
Не стало мира в ней, исчез из ней покой,
Доколе пастырь был он в киновии той.
А как в Тулузе он епископской стопой
Ступил, так по земле помчался огнь сплошной,
И не залить сей огнь, ниже святой водой.
Пятнадцать сот сгубил он телом и душой.
Клянусь Христом, что он скорей Антихрист злой,
Нежли посланец Рима. [345]

Е. ПОНС де МЕРИНДОЛЬ – КАСТЕЛЛОЗА ПЬЕР де ШАСТЕЙЛЬ-ГАЛЛО

РАССУЖДЕНИЯ О ТОРЖЕСТВЕ ИСКУССТВ, В ГОРОДЕ ЭКСЕ ПРОЦВЕТШИХ

Понс де Мериндоль был знатный сеньор родом из Прованса, владетель Мериндоля, что на берегу Дюрансы, и был он рыцарь щедрый и доблестный, добрый воин, лицом пригожий и добрый трубадур. И полюбил он дону Кастеллозу, знатную даму овернскую, что состояла при дворе королевы Беатрисы Провансской, и та его полюбила и множество сложила в его честь добрых кансон. То была дама радости исполненная, сведущая в законах вежества и лицом прекрасная.

Комментарии

Мы ограничились тем, что включили в этот раздел, который может быть сколь угодно расширен, лишь несколько текстов, проливающих свет на личности конкретных поэтов. Это прежде всего две своего рода "литературные галереи" в песнях самих трубадуров – одного знаменитейшего, другого второстепенного. Далее следует песня Ричарда Львиное Сердце, сочиненная им в австрийском плену, и плач Бертрана де Борна по Королю-юноше, дополняющий другой, приведенный в соответствующем разделе (XI, 15). Раздел замыкают тексты, исходящие извне куртуазного мира, однако посвященные личностям двух провансальских поэтов, опять-таки весьма известного Фолькета Марсельского и никому неведомого Понса де Мериндоля, но в связи со знакомой нам трубадуркой Кастеллозой.

А. ПЕЙРЕ ОВЕРНСКИЙ

СИРВЕНТА

Знаменитая сатирическая "галерея трубадуров" Пейре Овернского (Р.-С. 323, 11) послужила материалом для целого ряда жизнеописаний, в том числе Бертрана Вентадорнского (VI), в котором цитируется четвертая строфа сирвенты, а также самого Пейре Овернского (XXXIX), где приведена последняя строфа. Сирвента была использована и Нострдамом в его жизнеописании Гираута Борнеля (XLIII) и др.

Сирвенте этой подражает Монах Монтаудонский (см. XLVI и примеч.); в новое время она вызвала к жизни огромную исследовательскую литературу. Чрезвычайно интересны содержащиеся в песне, наряду с элементами пародии и сатиры, элементы и собственно литературной критики. Трубадур насмехается над двенадцатью своими собратьями, сошедшимися, как полагают, по случаю какого-то праздника при дворе Алиенор Аквитанской или Альфонса II Кастильского, а может быть, в летней резиденции графов Тулузских.

1. В церковь лучше б ходил, маловер... – Намек на предысторию Пейре Роджьера, который, согласно жизнеописанию XL, сначала был Клермонским каноником и только после этого стал жонглером.

2. И похож Гираут, его друг... – Т.е. Гираут Борнель – Один из наиболее знаменитых трубадуров этого времени (VIII).

3. Третий – де Вентадорн, старый шут... – Т.е. Бернарт де Вентадорн (VI). Возможно, что источником легенды о скромном происхождении Бернарта явились именно эти шутливые строки.

4. Лимузинец из Бривы, жонглер... – Сохранилось прение этого трубадура с Бернартом де Вентадорном (Р.-С. 70,4 = 286,1).

5. Пятый – достопочтенный Гильем... – О Гильеме де Рибас нам ничего не известно.

6. А глаза взял у статуи он. – Высказывалось предположение, что, поскольку у католических статуй глаза раскрашивались белой и черной краской, стих этот, возможно, указывает на манеру трубадура таращить глаза при исполнении своих песен.

7. А шестой – Гриомар Гаузмар... – От этого трубадура до нас дошла только одна песня.

8. Обокраден Мондзовец Пейре... – Об этом персонаже нам тоже ничего не известно: здесь, по-видимому, обыгрывается какой-то куртуазный анекдот.

9. Вымогатель Бернарт де Сайссак... –Также нам не известен, хотя традиция приписывает ему одну из песен Маркабрюна.

10. А девятый – хвастун Раймбаут... – Т.е. Раймбаут Оранский (LXVIII); здесь, несомненно, пародируются некоторые реальные черты его яркой личности.

11. И десятый – Эблес де Санья... – В этой строфе снова содержатся намеки на какие-то нам неизвестные и, по-видимому, малопристойные истории, связанные с именем этого трубадура.

12. Ратным подвигам храбрый Руис... – Гонсальво Руис, высокопоставленный кастильский сановник; как трубадур нам неизвестен.

13. И последний –Ломбрдец-старик... – Возможно, имеется в виду итальянский трубадур Пейре де ла Ка’Варана, хотя словом "ломбардец" на юге Франции вообще обозначали купцов, ростовщиков, откуда значение "скупой", "гнусный". Указание на то, что "люди ломают язык" (т.е. при исполнении его песен), может быть связано с недостаточным владением им провансальским языком в силу его итальянского происхождения.

14. А про Пейре Овернца молва... – Жизнеописание трубадура целиком воспроизводит эту строфу.

15. Что он всех трубадуров глава... – Некоторые рукописи заменяют эту строку стихом "что поет он лягушкой ква-ква", который, по-видимому, является шутливой интерполяцией, остающейся на совести какого-то переписчика.

Б. ЮКДЕ Л’ЭСКУРА

СИРВЕНТА

Хвастливый зачин единственно дошедшей до нас сирвенты незначительного трубадура Юка де л’Эскура (Р.-С. 452; дальнейшее ее содержание, ограниченное вполне частной темой, не представляет для нас интереса) вписывается, как и предыдущий текст, в традицию, по которой трубадур противопоставлял себя и свое мастерство своим собратьям. Текст: Riquer M. de. Los trovadores. N 182.

16. Мне нипочем Видаля пышный слог... – Характеристики трубадуров – Пейре Видаля (LVII), Альбертета (LXXXIII), Пердигона (LIX), Аймерика де Пегильяна (LXIII), Арнаута Даниэля (IX) вполне согласуются с их поэтическим наследием.

В. РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ

СИРВЕНТА

О Ричарде Львиное Сердце см. XI, примеч. 6, и XLII, разо четвертое. Песня (Р.-С. 420,2) сочинена, по-видимому, в 1193 г. когда Ричард находился в плену у герцога Леопольда Австрийского, требовавшего колоссального выкупа за его освобождение. Дошла до нас в двух авторских вариантах: французском (более обширном) и провансальском, поскольку Ричард обращается в ней к своим вассалам и на Севере, и на Юге.

17. Сеньор мой вверг страну в раздор... – Король Франции Филипп-Август, пользуясь пленением Ричарда, предпринял в 1193 г. поход против его владений.

18. Сестра графиня – Мария Шампанская, сестра Ричарда по матери – Алиенор Аквитанской (дочь короля Людовика VII).

Текст: Riquer M. de. Los trovadores. N 144.

Г. БЕРТРАН де БОРН

ПЛАЧ

Различные рукописи приписывают авторство этого плача (Р.-С. 80, 41), который считается одним из наиболее замечательные произведений провансальской лирики, разным трубадурам. На смерть "Короля-юноши" Бертран де Борн отозвался плачем, комментируемым разо 12-м (см.: XI, 15 и примеч. 190 и след.

Д. ФОЛЬКЕТ МАРСЕЛЬСКИЙ

ПЕСНЬ АЛЬБИГОЙСКОГО ПОХОДА

Эта обличительная речь против Фолькета Марсельского, бывшего трубадура (LXXII), который, став епископом тулузским, в эпоху Альбигойских войн (см. статью в разделе "Приложения") превратился в гонителя своих бывших собратьев и покровителей, вложена в уста графа Тулузского, оправдывающегося от предъявленных ему обвинений в ереси. Она входит в колоссального объема эпический памятник: La chanson de la croisade albigeoise / Ed. E. Martin-Chabot. P., 1931–1961. V. 2. P. 52).

Е. ПОНС де МЕРИНДОЛЬ – КАСТЕЛЛОЗА

ПЬЕР де ШАСТЕЙЛЬ-ГАЛЛО

РАССУЖДЕНИЯ О ТОРЖЕСТВЕ ИСКУССТВ, В ГОРОДЕ ЭКСЕ ПРОЦВЕТШИХ

Перевод по изданию: Chabaneau С. Les biographies des troubadours. P. 96. В своем сочинении, изданном в 1701 г., П. де Шастейль-Галло утверждает, что заимствовал этот отрывок, вероятно апокрифический, из утраченной ныне рукописи начала ХIV в. О самом Понсе де Мериндоле, помимо этого свидетельства, нам ничего не известно. Ничего не говорит о нем и дошедшее до нас жизнеописание Кастеллозы (XLIX), которую он якобы полюбил.