По всем этим причинам весьма возможно, что в прежнем предположении 1864 года об устройстве наших границ и ближайших к ним частей Средней Азии потребуются некоторые перемены. Но как вместе с тем [51] с одной стороны черта, на которой можно-бы было надеяться учредить нашу пограничную линию, вследствие ее особенных выгодных для того условий, до сих пор не определилась во всех подробностях, а с другой — и самое устройство, как бы удобно и выгодно было дать подчиняющимся нам частям Средней Азии, не выяснилось, то, казалось-бы, что для действий на будущее время всего лучше руководствоваться следующими соображениями.

Не отказываясь от прежнего предположения до более близкого ознакомления с местными условиями и до разъяснения выгоднейшего для нас устройства соседних средне-азиатских владений, не стесняться однако безусловно этим предположением, а неуклонно стараясь не распространять наших непосредственных владений в Средней Азии, в тоже время не отказываться однако ради сего от таких действий и распоряжений, которые были-бы для нас необходимы. Вообще-же, имея прежде всего в виду истинную пользу России, действовать как по всем стоящим ныне на очереди в Средней Азии вопросам крайне осторожно и не вредя видам общей нашей политики.

В Ташкенте не стеснять себя никакими регламентациями, а стараться дать ему устройство действительно наиболее соответствующее нашим и его выгодам, а затем уже определить отношения Ташкента к России, какие для сего окажутся удобными и возможными. При этом следует обратить особенное внимание и на обеспечение плавания по Сыр-Дарье, что вообще для устройства края, для развития в нем промышленности и торговли, столь важно и необходимо. А так как плавание по Сыру не может быть обеспечено без занятия или по крайней мере без подчинения нам некоторых прибрежных пунктов, то и не стесняться в занятии этих пунктов, когда действительная надобность этого будет требовать.

Вместе с тем, как в видах полного спокойствия в Ташкентском владении, так и для обеспечения плавания по Сыру, было-бы желательно, чтобы Кокан и кипчаки убедились в необходимости иметь с ними мирные отношения и даже искать нашего покровительства. Что же касается до Бухары, то с ней всего было-бы желательнее скорейшее восстановление дружественных торговых сношений и возможное упрочение этих сношений, но и при этом ближайший местный начальник обязан помнить, что азиатец уважает только силу оружия, что малейшее колебание и нерешительность, тем более уступка, в виду каких-бы то ни было [52] неуместных с их стороны заявлений или действий, будут приняты ими за слабость, а потому не только не достигнут цели, но могут гибельно отозваться как на частях, нами вновь занятых, так и на наших степях и на наших прежних линиях.

При этом главная цель этого начальника должна быть заставить эмира понять, что мы не желаем завоеваний и не грозим целости его владений, но не позволим ему расширять этого владения по направлению к нашим пределам. Быть может, в случае возможности сношения с Бухарою, прервание или стеснение торговли с нею, и, так сказать, блокада ее границ, окажут более сильное действие, чем само военное предприятие.

Как-бы то ни было, но до окончательно заявленного изменения прежнего предположения, что кроме выяснения указанных выше обстоятельств зависит и от других соображений высшего правительства, местное начальство в своих официальных донесениях не должно забывать, что прежнее предположение опубликовано во всеобщее сведение циркулярами министерства Иностранных Дел, а потому всякое несогласное с ним заявление крайне неудобно и может иметь место лишь в письмах конфиденциальных, представляемых на обсуждение высшего правительства.

Резолюция: «Высочайше одобрено. 8 февраля 1866 г. Генерал-адъютант Милютин.»

Примеч. ред. О содержании этой резолюции сообщено командующему войск. Оренб. воен. окр. 8 февраля 1866 г. № 18.