Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ГРЕН А. Н.

ПИСЬМА ИЗ ФОРТА ПЕРОВСКИЙ

(АК-МЕЧЕТЬ)

I.

10 августа 1859 года.

Уезжая из Петербурга, я обещал писать вам, по приезде моем в Форт Перовский. Обещания этого я не мог до сих пор исполнить потому, что только весьма недавно прибыл в Ак-мечеть, столицу Сыр-Дарьинской линии. Быть может, нам покажется странным, что путешествие мое, начавшееся в марте, окончилось только в августе? Но не пугайтесь: причиною такой медленности вовсе не затруднительность сообщений по степи, а другие, совершенно посторонние обстоятельства. Во первых, едва добравшись до Оренбурга, я принужден был прожить в нем почти целый месяц, за весенним разливом вод. Во вторых, прибыв в Форт № 1 (Казала), на р. Сыр-Дарье, я отправился тотчас же в экспедицию, для исследования течения одного из рукавов этой реки, а именно Джаны-Дарьи, что, как вам известно, и составляло цель моей поездки в отдаленный Оренбургский край.

На этот раз позвольте умолчать об упомянутой экспедиции, из которой, с месяц тому назад, я вернулся в Форт Перовский: о результатах моих исследований я собираюсь дать вашим читателям подробный отчет в другое время; в [446] настоящем же письме ограничусь только сообщением тех немногих сведений о степи, которые я успел собрать в корот-время моего по ней проезда, начиная от Оренбурга до форта Перовский.

Не имея даже малейшей претензии на литературное достоинство моего письма, я изложу в нем сделанные мною заметки в той последовательности, в которой вносил их в мою памятную книжку.

От Оренбурга до крепости Орской (265 верст) уже существует давно весьма хорошее почтовое сообщение. Почт-содержатели — местные казаки оренбургского войска, которым надобно отдать полную справедливость: принятые ими на себя обязанности они исполняют весьма добросовестно. Число лошадей на станциях ограниченно, за то и проезжающих по этому тракту немного, так что задержка в лошадях случается весьма редко. Почтовый тракт пролегает по правому берегу р. Урала, во многих местах низменному и потому ежегодно заливаемому во время половодья. Местность большею частью ровная или слегка волнистая, кроме двух станций: Подгорной и Гумберлинской, где проходят Гумберлинские горы, отрасли гор Уральских. В одном месте дорога идет, на протяжении нескольких верст, по весьма узкому ущелью; крутые спуски безпрерывно сменяются такими же крутыми подъемами, с глубокими промоинами.

У крепости Орской находится переправа через р. Урал. Орская крепость 1 расположена на левом берегу Урала (при слиянии с ним р. Ори), и, чтоб попасть в нее, мне пришлось проплыть на большой плоскодонной лодке более версты по разливу. Орская крепость называлась сначала Оренбургом, до построения этого последнего на настоящем его месте, и имела значение оборонительного пункта со стороны враждебной в то время степи.

При таком значении крепости, всякого ее осматривающего поражает, что она именно со стороны степи менее всего защищена. Река Урал отделяет ее от России, между темь, как противоположная сторона, степная, обнесена ничтожным земляным валом, со рвом впереди, не представляющим даже [447] препятствия коровам и баранам, которые, ж вовсе не стесняясь крепостною оградою, переходят ее вдоль и поперек. Место, на котором расположена крепость, будучи весьма мало возвышено, вследствие того, ежегодно подвергается, более или менее, наводнению, при весеннем разливе Урала. Иногда разлив бывает так силен, что затопляет почти всю крепость, как это случилось в 1854 г., когда только один, довольно возвышенный пункт ее, Яшмовая гора, не подвергся наводнению, вследствие разлива Урала. На Яшмовой горе стоит церковь, построенная в 1751 г. и в настоящее время пришедшая уже в ветхость.

От Орской креиости отходят: на север — почтовый тракт к Верхне-Уральску, на северо-восток — линейная дорога чрез укрепления Императорское, Наследника и др. к Троицку, и на юг — дорога в степь. Все отправляющиеся в степь на службу получают от Орского коменданта свидетельство о времени их выезда, и с этого числа они пользуются усиленным содержанием, по особому степному положению. До лета прошедшего года, сообщение со степью производилось не иначе, как по транспортным дорогам, от Оренбурга и кр. Орской к укреплению Уральскому. Следующие в степь на службу отправлялись на своих или на наемных лошадях при транспортах или же с особенным конвоем, отдельно, увеличивая или уменьшая конвой, смотря по степени спокойствия в степи; двигались переходами, делая один или два перехода в сутки, смотря по величине их, определяемой расстоянием между колодцами или проточной водою. Но с лета прошлого 1858 г., между кр. Орскою и укр. Уральским, учреждено правильное почтовое сообщение, подобно тем, какие существуют и внутри России. Признайтесь откровенно, знали ли вы, что в степи, о которой еще так мало знаем мы все, Русские, хотя она и принадлежит России более столетия, уже слишком год, как ездят на переменных почтовых лошадях, на протяжении 384 верст, без всякого конвоя? знаете ли, что, предпринимая путешествие в степи, даже можно не брать с собою пистолета или иметь его не заряженным? По крайней мере, я, чистосердечно каюсь, узнал об этом только пред самым моим отъездом из Петербурга, и то от одного лица, приезжего из Оренбургской губернии. [448]

Совершенно новое в степи, учреждение почтовых сообщений вполне обязано своим существованием нынешнему оренбургскому и самарскому генерал-губернатору Александру Андреевичу Катенину, распоряжения которого вообще оказывают благодетельное влияние на край. В особенности же степь, лишенная всех средств и удобств к жизни, многого может, и вправе ожидать от разумно принятых административных мер: нигде так рельефно не высказывается всякое истинно полезное распоряжение, как здесь, среди этой пустыни, как бы отчужденной от всего, что носит на себе признак государственного благоустройства. В последующих моих письмах я постараюсь не пропустить ничего, что было в последнее время сделано для степи хорошего.

Прежде, чем устроить почтовое сообщение, генералу Катенину предстояла еще одна более важная и трудная задача: это — водворение в степи спокойствия, а следовательно и безопасности, без чего не могло осуществиться никакое доброе и полезное начинание.

С этою целью, постепенно и в следующем порядке, воз-водились с нашей стороны укрепления: в 1845 г. было построено укр. Оренбургское на р. Тургае и Уральское на р. Иргизе. Ново-Александровское укр., основанное в 1833 г., у Мертвого Култука, при начале залива Кайдак, по неудобству местности, в 1846 г. было оставлено, а вместо его построено другое — Ново-Петровское, на полуострове Мангышлаке, около Тюк-Карагайского залива. Считаю необходимым сказать несколько слов об этом последнем укреплении. Место, на котором оно воздвигнуто, изобилует прекрасным известковым камнем (ракушный известняк), и потому это есть единственное во всей степи укрепление, которое сделано все из натурального камня, а здания крыты железом. Весь потребный для по-стройки лесной и железный материал доставлялся водою из Астрахани, все своевременно и самаго лучшего качества, поличному распоряжению тогдашнего корпусного командира, генерал от инфантерии Обручева. Ново-Петровское укр. замечательно по своей тщательной постройке, начатой и оконченной в продолжение менее, чем полутора лет. Строителем его был инженер-капитан, ныне военный инженер-полковник, Геннерих, по проектам которого с прошлого года приступлено к перестройке всех Фортов на Сыр-Дарьинской линии. [449]

В 1847 г., на правом берегу Сыр-Дарьи, в 60 верстах от ее устья, основано было укр. Аральское (Раимское); в 1848 г., для облегчения сообщения степных укреплений с Оренбургскою линиею, построен форт Карабутакский, на р, Карабутак, впадающей в р. Иргиз. Наконец, в 1853 г., со взятием Ак-мечети, на месте ее основан форт Перовский; форт № 1 (Казала) на правом же берегу р. Сыра, несколько выше рукава Казалы, и почти на половинном между ними расстоянии форт № 2 (Кармакчи).

Несмотря на это число укреплении, разбросанных по разным пунктам обширного степного пространства, степь не пользовалась совершенным спокойствием. От времени до времени, шайки Киргизов, предводительствуемые отважными батырями, нападали на беззащитные купеческие караваны или производили опустошительные набеги (баранты) на киргизские аулы. Хотя после всякого такого случая и были высылаемы из ближайших укреплений отряды (поиски), но дело кончалось чаще, или даже всегда, тем, что виновные успевали укрыться и избежать преследований и чрез несколько времени опять принимались за прежнее ремесло. Иногда же случалось, что поиск, вместо виновных, наказывал совершенно безвинных — обстоятельство, которое, разумеется, не могло не восстановлять Киргизов против наших административных властей. По всем этим причинам, сообщение в степи не иначе могло производиться, как под прикрытием более или менее сильного конвоя. Все эти обстоятельства я привел для того, чтоб показать, в какой степени пользовалась степь спокойствием за какие нибудь два года и даже менее до сего времени.

Уроки предшествовавших лет послужили поучительным примером для дальнейших действий. Очевидно было, что употреблять всегда н везде вооруженную силу не уместно, а частью и вредно.

Благоразумно принятыми мерами, действуя в духе мира и ласкою, А. А. Катенин достиг предположенной цели — водворения спокойствия, и, притом, в самое короткое время.

Всепрощение тем, кто добровольно изъявит покорность, было объявлено, и, по первому услышанному призыву, начали являться с повинною предводители мятежных шаек, обещаясь впредь навсегда оставить свое буйное ремесло и, но силе возможности, способствовать поддержанию тишины и порядка. [450]

И вот бывшие до того зачастую набеги теперь не сущёствуют шайки, грабившие караваны, рассеялись, а участники в них предались мирным занятиям.

При таком только порядке вещей и можно было подумать об устройстве в степи почтового сообщения. Если и встречалось еще затруднение к осуществлению этого плана, то оно только чувствовалось в приискании почт-содержателей, которыми могли быть почти исключительно только сами же Киргизы;
— Но и это затруднение было преодолено: за определенную плату нашлись подрядчики из Киргизов, взявшие на себя обязанности содержать на каждой станции по три пары упряжных лошадей.
Правительство же, с своей стороны, оказало им пособие в сбруе, телегах и др. Нельзя требовать с первого же раза совершенства при каком бы то ни было нововведении, тем более в степи, обитаемой народом, вовсе еще незнакомым ни с образом жизни, ни с потребностями оседлого населения и лишенным, в добавок, всех материальных средств цивилизации. При устройстве почт, нельзя было и ожидать того порядка и исправности, которых общество вправе, при подобном установлении, требовать в крае с оседлым населением и с более обильными средствами.

Почтовая дорога от кр. Орской до укр. Уральского пролегает сперва вдоль берега р. Ори, а потом продолжается частью по правому и частью по левому берегу р. Иргиза. На расстоянии всех, 184 верст устроено 13 станций, или 14 перегонов. Грунт дороги по большей части песчано-глинистый, изредка солонцоватый, и только на второй станции от Орской кр. встречаются, разбросанные по окрестности, обломки гранита. Растительность вообще весьма скудная н состоит единственно из мелких трав, в числе которых первое место занимает полынь, любимая пища верблюдов. Станционные дома все построены на один манер и из одного материала — глиняные, с камышовою крышею. Камыш служит и единственным топливом на всем этом пространстве. Станционные дома разделяются на две части: на чистую и черную половины. Первая назначена для проезжающих, вторая для ямщиков; но эти последние не придерживаются такому назначению и занимают ту и другую половины. На тех станциях, где есть станционные смотрители, для них, в станционном же доме, имеется отдельное помещение. В комнате для проезжающих можно найти [451] из мебели иногда стол, иногда стул, оба же вместе редко; большею частью то и другое заменяется широкими нарами. Комнаты хотя и приспособлены к отапливанию, но, кажется, печи или камины в них существуют более для вида.

Как везде на почтовых станциях, на стене висят правила о взимании прогонных денег. Правила эти написаны по русски и по киргизски, на что, впрочем, Киргизы мало обращают внимания. На одной станции с меня требовали больше, нежели следовало по положению. Я старался объяснить Киргизу — разумеется, знаками, а не словами, что его требование несправедливо, и в доказательство указывал ему на ту строчку росписания на киргизском наречии, в которой обозначалась плата за взятое мною число лошадей. Но он все-таки не хотел со мною согласиться и упирался на другое, совершенно одинаковое с первым, расписание, которое он имел при себе. Разумеется, мне пришлось бы уступить ему, еслиб эта станция не была последнею к укр. Уральскому. Пользуясь этим, я предложил ямщику удостовериться в справедливости моих слов у коменданта, что он действительно сделал, и тогда только убедился в своей ошибке. Вообще объяснения, часто необходимые, проезжающих с Киргизами, ни слова не понимающими по русски, крайне затруднительны, и потому станционные смотрители (из урядников оренбургского казачьего войска), говорящие по киргизски, приносят действительную пользу на своих постах.

К сожалению, их на всех 13 промежуточных станциях имеется только двое; другие двое находятся в кр. Орской и укреп. Уральском, где они сравнительно менее необходимы.

Сколько можно было заметить, на тех станциях, где ямщики не из Киргизов, а из Татар, гоньба несравненно лучше. Теперь Киргизы стали понемногу привыкать к уменью обращаться с экипажем и упряжью, а первое время, как рассказывают, нередко можно было услышать от ямщика-киргиза предложение показать ему, как запрячь лошадей. Степные лошади, при открытии почтовой гоньбы, непривычные к упряжи, требовали предварительной выездки, и некоторые из проезжающих поплатились за первые опыты езды на киргизских лошадях своими экипажами. До сих пор еще, впрочем, лошади не совсем хорошо приезжены и, при том, дурно содержатся. Выезжая со станции, первых несколько верст иногда приходится усиленно сдерживать тройку; по этому лошади [452] скоро утомляются и на второй половине перегона требуют частого понуканья, последние же версты плетутся шагом. Вообще величина перегонов весьма значительна, и почтовые лошади при своем малом комплекте, скоро приходят в негодность. Если не ошибаюсь, почт-содержатель за каждую пару получает от казны в год по 300 р. сер.

Почта, сопровождаемая урядником, следует безостановочно, день и ночь. Интересно видеть, с каким вниманием Киргизы следят за каждым движением проезжающего. Едва успеваешь войти в станционный дом, как тотчас же в комнату являются все находящиеся на лицо ямщики, садятся на чем попало, чаще всего на пол, и не сводят глаз с белокожего; если же увидят какую-нибудь вещь, то непременно полюбопытствуют рассмотреть ее в подробности. При моем проезде; их особенно занимал мой револьвер: они его не выпускали, из рук, передавая один другому. Оружие вообще они очень любят. Иногда Киргиз бывает очень словоохотлив, и хотя видит, что не понимают его, но он все-таки не перестает болтать. В другое же время, наоборот, он отвечает нехотя, как бы через силу. Киргизы любят петь; но у них замечается отсутствие песен народных, переходящих от поколения к поколению, так что большею частью их песни всякий раз новая импровизация.

Киргизы вообще очень услужливы. На одном перегоне мне случилось завязнуть в топком месте, по оплошности ямщика-мальчика. Несмотря на все усилия лошадей, тарантас мой не двигался, а посылать за помощью на станцию было далеко ехавшие в стороне Киргизы, увидав завязнувший экипаж, тотчас поспешили к нему на помощь и, стоя по колено в воде, вытащили тарантас на сухое место.

На половинном почти расстоянии, между кр. Орскою и укреп. Уральским, находится Форт Карабутакский. Эта маленькая крепостца построена на левом, высоком и обрывистом берегу речки Карабутак. Самая заметная часть форта — сторожевая башня, которая видна за несколько верст. В некотором расстоянии от форта стоит почтовая станция, от которой идет спуск к реке, переезжаемой в брод, по весьма каменистому дну. Затем дорога продолжается по правому, весьма низменному, берегу. [453]

При настоящем, совершенно спокойном положении степи, крепостца эта теряет свое значение, как оборонительный или опорный пункт; но как этапный пункт, она, во всяком случае, может оказать большую пользу. По этому пути следуют обыкновенно все казенные транспорты и воинские команды, отправляющиеся на Сыр-Дарьинскую линию, и чрез форт Карабутакский в настоящее время пролегает почтовая дорога.

На пространстве между кр. Орскою и укрепл. Уральским, я встречал мало киргизских аулов, преимущественно расположенных по Иргизу, где, местами, видны и землянки, построенные Киргизами для зимовок. С наступлением лета и даже весною все Киргизы, имеющие значительные стада, откочевывают к верховьям Тобола или к Троицку, где есть хорошие кормовые травы, и только немногие остаются на лето в этой части степи. Некоторые из этого кочевого племени занимаются, однако, хлебопашеством. Я видел засеянные пространства по берегам Иргиза, где встречаются и небольшие луга. Работа по хлебопашеству в этой части степи пока производится еще не в большом размере, но заметно год от года усиливается, чему немало будут благоприятствовать водворившиеся в последнее время спокойствие и безопасность.

Если справедливо, что обрабатывание земли стоит пота и крови русскому крестьянину, то для Киргиза труд этот еще более тягостен. У него нет земледельческих орудий, а тощая почва, между тем, требует усиленной обработки. Сверх того, ему предстоит еще орошать свои пашни искусственно, за недостатком природного орошения полей.

В последующих моих письмах, говоря о хлебопашестве на Сыр-Дарье, я опишу способы искусственного орошения, употребляемые Киргизами.

II.

31 августа 1859 года.

В первом моем письме, я рассказал вам о почтовом сообщении, устроенном ныне между крепостью Орскою и укреплением Уральским. Позвольте сделать еще на этот предмет некоторые замечания. Почтовый путь проложен, по возможности, в прямом направлении, почему и приходится переезжать иную реку два раза, так, например, Ор и Иргиз. После [454] убыли вод весеннего разлива, от крепости Орской дорога идет сначала левым берегом Ори, переезжая ее в брод у самой крепости, а потом, близ первой станции, переходит на правый берег. Во время же половодья, начиная от самой крепости, ездят все правым берегом, избегая, таким образом, двух переправ; но за то путь этот выходит несколько длиннее, потому что река в том месте делает значительный изгиб на восток. Вообще, на всем протяжении почтового тракта, приходится переезжать речки в брод пять раз и один раз на пароме (в укреплении Уральском). Почтовый тракт, большею частью, проложен по прежней военно-транспортной дороге, хорошо укатанной, и только три перегона проведены совершенно вновь; на этом протяжении, дороги заметно хуже, чем на остальных переездах. Говоря о путях, отходящих в разные стороны от крепости Орской, я забыл упомянуть еще об одной военно-транспортной дороге, отделяющейся на восток в укрепление Оренбургское. В заключение скажу, что поверстная плата от Оренбурга до крепости Орской — по 2 1/2 коп. сер. на лошадь, а по степи, до укрепления Уральскаго, по 1 1/2 к. сер. Прогоны, начиная от Оренбурга и вплоть до форта Перовский, выдаются двойные, рассчитывая вообще по степи по 1 1/2 к. за каждую версту и лошадь 2.

Ямщики-Киргизы, так же, как и Русские, любят просить на водку и на этот предмет даже весьма хорошо заучили несколько русских слов.

27 апреля, в четыре часа пополудни, я приехал в укрепление Уральское, сделав в семь с половиной дней более 650 верст (считая от Оренбурга), ехав, притом, не более тринадцати часов в сутки, и в самое неблагоприятное время года.

Укрепление Уральское расположено на самом возвышенном пункте правого берега реки Иргиза. Правый берег Иргиза большею частью командует левым. В том месте, где находится укрепление, он образует весьма возвышенное плато, [455] оканчивающееся у реки обрывом, а с прочих сторон понижающееся постепенно и переходящее наконец в равнину. Укрепленная ограда имеет фигуру прямоугольника, стороны которого равны 80 и 60 саженям. Профиль ограды состоит из земляного бруствера со рвом впереди. В двух, взаимно противоположных, углах четырехугольника расположены закругленные выступные части, в которых, на барбетах, поставлено по одному орудию для фланкирования рвов смежных фасов и для обстреливания впереди лежащей местности. В остальных двух углах хотя расположены также барбеты, но орудий на них не имеется. Для стрелков сделан банкет. Для въезда и выезда имеются двое ворот: одни в фасе, обращенном к реке (восточном), а другие в смежном с ним (северном). Между укреплением и краем берега оставлена неширокая площадка, доступ к которой с нижней стороны прегражден рвом, упирающимся в реку и служащим продолжением рва нижнего фаса. Впереди же северного фаса, в незначительном от него расстоянии, была начата постройка каменной башни, обнесенной со стороны поля рвом с палисадом; но башня осталась неоконченною. Гарнизон укрепления составляют 240 казаков, 40 человек пехоты и артиллерийская прислуга. Внутри укрепления находятся помещения гарнизона. Посреди небольшой площадки, почти в центре укрепления, расположена церковь. Вот самый подробный план расположения и вооружения укрепления. За сим перейду к описанию его окрестностей.

В некотором расстоянии от укрепления, на берегу реки (вверх по течению), находятся два или три домика, занятые торговцами. Близ этого же места, приезжие Бухарцы с разными товарами раскидывают свои кибитки (войлочные палатки). В расстоянии трех четвертей версты от укрепления, вниз по течению Иргиза, на берегу, уже весьма мало возвышенном, расположена слободка, населенная водворившимися здесь казаками Оренбургского войска, числом, кажется, не более семейств 12 — 14. Ближе к укреплению находятся почтовая станция и казенная ветряная мельница. Под горою расположено несколько хозяйственных помещений, как-то: кузницы и проч., и затем вокруг голая степь.

Из Уральскаго укрепления мне предстояло отправиться в форт № 1 (Казала), куда еще не устроено почтового [456] сообщения 3, а потому здесь необходимо было похлопотать о найме лошадей или верблюдов. По временам возможно найти лошадей у здешних поселенцев, занимающихся извозничеством но в то время лошадей у них на лицо не оказалось, и потому оставалось единственное средство для дальнейшего путешествия — нанять у Киргиз верблюдов. В первом моем письме, я сказал уже, что в летнее время большая часть Киргизов, имеющих скот в значительном количестве, угоняют его более к северу, в места, где есть хорошие кормовые травы, а потому и самый наем верблюдов в это время сопряжен с немалыми затруднениями. Только благодаря распорядительности начальника укрепления, можно было надеяться быть отправленным далее, и то через несколько дней.

В этом случае, более, чем когда нибудь, чувствовалось как благодетельны предпринятые меры для правильных почтовых сообщений по степи. Прибавим к сказанному нами, что в Уральском укреплении и в форте № 1, при содействии комендантов, всегда еще можно иметь средства к отправлению, потому что поблизости всегда можно отыскать верблюдов. Но в форт Перовский и в форт № 2, во время лета, на верблюдов нечего и разсчитывать, и путешественник находится в полной и совершенной зависимости от коменданта, который может дать лошадей из имеющихся в его распоряжении нескольких казенных, или способствовать в найме их у казаков, или, наконец, при случае, отправить на казенном, баркасе, но в то же время имеет полное право и отказать во всякой такого рода помощи, которой он оказывать не обязан.

В ожидании выезда, я прожил в укреплении Уральском пять дней. В продолжение этого времени, нас съехалось туда семь человек: два моряка, один инженер и три Итальянца Я ваш покорный слуга. Все желали одного — поскорей быть отправленными в форт № 1, куда каждый из нас имел причины спешить. Два флотских офицера должны были из форта № 1 сопровождать на пароходе бухарское посольство, возвращающееся из России в Бухару. Но, как известно, посольство отказалось следовать водою, предпочтя отправиться по бухарской караванной дороге. [457]

Путешественники Итальянцы имели намерение проехать в Бухару, для вывоза оттуда кокон шелковичного червя. Двое из этих господ, год тому назад, с подобною же целью ездили уже в Закавказский край и Персию, следовательно были люди опытные и привычные к путешествиям. Багаж Их был приспособлен к странствованию по степи, где все необходимое надо иметь при себе, потому что ничего нельзя достать на месте, а, между тем, должно заботиться, чтобы вес и объем багажа были, по возможности, меньше. Соединить эти два условия им было тем труднее, что, кроме вещей, необходимых для дальнего путешествия, они везли с собою для бухарских властей и частных лиц значительное число разных подарков, без которых мудрено обойтись, имея дело с азиатцами.

Начав уже говорить о моих спутниках-Итальянцах, я попрошу у читателя позволения разсказать все, что я знаю об их путешествии: рассказ этот, в некоторых отношениях, не будет, может статься, лишен занимательности.

Итальянцы говорили только на своем природном языке и по французски. При них находились, скорее в качестве переводчиков, чем слуг, Немец и Татарин, оба звавшие русский и французский языки; последний мог быть особенно полезен для объяснения с Киргизами и Бухарцами. Сверх того, в Оренбурге был нанят моими спутниками еще Киргиз, бывавший не раз в Бухаре. Денег путешественники не жалели, имея в виду только один выигрыш времени, а потому все нанятые ими люди получали хорошую плату. До форта № 1 путешественники доехали весьма благополучно, если не считать маленького приключения, случившегося с одним из них в Оренбурге: местный чиновник, навязавшись на знакомство, предложил этому иностранцу свои услуги в доставлении сведения о тех местах, куда должен был отправиться Итальянец, и в которых чиновнику этому, по его словам, случалось бывать самому. Итальянец, не зная, с кем имеет дело, конечно, был рад случаю, что судьба столкнула его с бывалым человеком. Но бывалому человеку, как вскоре и оказалось, нужно было только вытянуть каким нибудь образом у иностранца денег, в надежде, что он не пойдет жаловаться к начальству. И, действительно, цель была достигнута, и [458] расчет оказался ошибочным только в том отношении, что поступок этого чиновника не остался в тайне.

Итак, до форта № 1 путешественники добрались благополучно; но здесь им пришлось испытать разные неприятности: накануне их отъезда из форта, Немец, находящийся при них, отказался следовать с ними далее и, по настоятельному его требованию, был отправлен в Россию. Сверх того, при поверке денег путешественников, оказалась пропажа значительной суммы, в похищении которой имелось только подозрение, но явных улик не было. Несмотря на эти обстоятельства, Итальянцы все-таки не отказывались от продолжения своего вояжа и на другой же день, надевши костюм туземцев и вооружившись парою хороших револьверов, сели на верховых лошадей и, переправившись на другую сторону Сыра, пустились в степь, окруженные только одними мусульманами. По приезде моем в форт Перовский, я узнал, что путешественники, менее, чем с половины пути, принуждены были, по разным обстоятельствам, возвратиться в Россию.

Обращаюсь опять к Уральскому укреплению. Все строения в нем сделаны из местного материала — глины — и покрыты камышом; но внутри жилых строений, большею частью, пол и потолок деревянные, чего нельзя встретить в фортах на Сыр-Дарьинской линии и что составляет некоторую относительную роскошь. За неимением другаго топлива, в Уральском укреплении употребляют для этого местное растение — колючую траву, которая, будучи в сухом состоянии, горит весьма быстро и ярко и, при горении, отделяет от себя теплород в большом количестве. Киргизы доставляют ее за весьма сходную плату.

Я упомянул выше о церкви. Она построена также из воздушного кирпича и покрыта камышом, а купол ее одет, вместо железа, войлоком, тоже местного произведения. Внутреннее украшение храма, равно и утварь, все весьма бедно. Священник говорил мне, что господин корпусный командир, при проезде своем через укрепление, в прошлом году, обратил на это особенное внимание и обещался выслать многое необходимое для церкви. Я мог засвидетельствовать священнику, что, вероятно, он скоро получит обещанное, так как, в бытность мою в Петербурге, я имел случай видеть [459] разные заготовления для церквей укреплений Уральскаго и Оренбургского.

К числу самых полезных распоряжений начальства здешней страны следует отнести дозволение, как жителям, так и проезжим, в случае надобности, получать из казенных запасов степных укреплений разные материальные принадлежности по казенной цене, что, при настоящей бедности и непроизводительности края, составляет весьма существенную помощь.

По случаю формальностей, которыми сопровождается подобное благодетельное распоряжение, разскажу следующий случай, не называя степного управления, где он произощел. Офицеру понадобился для написания рапорта один лист бумаги, с просьбой о которой он и обратился в комендантское управление. Но ему объявили, что без форменного требования он получить ничего не может. Тогда проситель объяснил, что ему не на чем написать требование. Вследствие этого ему тотчас было дано два листа бумаги, из которых на одном он тут же изложил свою просьбу о получении другаго.

Вода в реке Иргизе пресная, но во время весеннего разлива становится несколько солоноватой, что и продолжается до тех пор, пока река не войдет в свое нормальное состояние. Верстах в четырнадцати выше укрепления, на Иргизе, есть водопад в полтора аршина высоты. Уступ водопада год от годи отодвигается все далее и далее, вследствие подмыва. Не в дальних расстояниях от укрепления, в особенности по левой стороне реки, находится много озер, с заросшими камышом берегом. В камышах водятся в огромном числе дикие кабаны, сотнями убиваемые ежегодно русскими охотниками. Охотятся на них с помощию пик и рогаток, преимущественно казаки, живущие в Уральском. Кабанье мясо в большом употреблении, и из него приготовляются превосходные окорока.

В бытность мою в укреплении, туда привели из Бухары слона. Слон этот, подарок бухарского эмира нашему Государю Императору, отправлялся в Петербург, куда, по всей вероятности, он уже приведен. Когда мы пришли его посмотреть, то вожак его, Бухарец, предложил нам сейчас же показать, чему слон обучен. Вскарабкавшись на спину животного, он первым делом просил нас бросить на землю [460] несколько монет покрупнее. Когда это было исполнено, то слон, по приказанию своего вожака, брал хоботом каждую монету и передавал ее Бухарцу, который преспокойно клал ее в карман, удостаивая публику только легким поклоном.

Окончу мое письмо описанием праздника, в котором я присутствовал.

Вот уже два месяца, как я живу в форте Перовский и, признаюсь, начинал было терять надежду увидеть здешнее общество соединенным в один кружок. Между тем, еще в Петербурге я слышал, что общество форта умеет веселиться столько же, сколько и общество других мест России.

Отсутствие всех общественных удовольствий я приписывал сначала летнему времени; но, с другой стороны, и в летнее время есть свои увеселения, а форту Перовский, обладающему прекрасным общественным садом, которому позавидовали бы многие из наших лучших губернских городов, было непростительно ссылаться на невозможность летних собраний. Несмотря на это, я до настоящего времени, к моему крайнему удивлению, невстречал в саду даже гуляющих, хотя погода и стояла хорошая. Недели две тому назад, здешние жители начали только как бы пробуждаться от сна, и сад от времени до времени стал оживляться гуляющими.

Вчера был день теизоменитства Государя Императора, день, празднуемой из конца в конец обширной Россией, и форт Перовский, в свою очередь, не отстал от других. Все, что дозволяли средства здешнего пустынного края, все было употреблено для ознаменования этого высокоторжественного праздника.

После слушания Божественной литургии и благодарственного молебствия, командующий Сыр-Дарьинскою линиею поздравил участвующие в церковном параде войска с теизоменитством Государя Императора, велел выдать всему гарнизону по чарке водки и пропустил войска церемониальным маршем. Все же чины, военные и гражданские, получили приглашение на завтрак в дом, занимаемый его превосходительством. После завтрака отправились смотреть киргизские конные игры, происходившие на поле, близ форта. В играх выказывались удальство и ловкость наездников, отнимавших друг у друга добычу — баранов, которые для этой цели были заранее приготовлены. Затем Киргизы и казаки мерялись силой и ловкостью в [461] борьбе друг с другом, и отличившиеся получали призы. Присутствующих при этом было весьма много: кроме жителей форта, на праздник съехалось весьма значительное число Киргизов, не только из ближайших, но и из дальних аулов. Все это представило зрелище чрезвычайно оригинальное и оживленное. На месте игр было расставлено несколько кибиток, в которых, по окончании увеселений, г. командующий угощал всех прибывших на праздник Киргизов, с их старшинами. Угощение состояло из национальных киргизских блюд и чая.

Жаль было, что погода в этот день не совсем благоприятствовала увеселениям на открытом воздухе: с самаго утра не переставал бушевать сильный северо-восточный ветер подымавший густые облака пыли.

К вечеру, однако, как будто внимая общему желанию, ветер стал заметно стихать, и часу в седьмом погода видимо установилась. Около 8 часов. когда здесь начинает уже совсем смеркаться, сад наполнился приглашенным генералом Дебу обществом, и аллеи осветились плошками и разноцветными фонарями, развешенными по деревьям. Перед главной аллеей, у пруда, на возвышении, рельефно обрисовался иллюминованный щит с вензеловым изображением имени Государя Императора. В одной стороне сада раздались звуки музыки, с других сторон послышались хоры военных песенников, и все разом оживилось, все пришло в движение. Дамы, офицеры, чиновники, нижние чины, казаки, Башкиры, Киргизы, Бухарцы, — все перемешалось в тенистых аллеях сада, все слилось в одну нестройную, но полную жизни толпу гуляющих. Всюду слышался веселый говор: видно было, что каждый, стряхнув с себя будничную одежду, а с нею и занятия, пришел сюда повеселиться от души.

Это был, действительно, праздник для всех, в полном смысле слова.

После непродолжительной прогулки, все общество направилось в боковую аллею, ведущую на довольно обширную круглую площадку, осененную густо разросшеюся джидою (дерево из рода финиковых) и примыкающую с одной стороны к летнему домику. Как домик, так и деревья вокруг площадки были ярко иллюминованы разноцветными фонарями. На окраине площадки помещался оркестр музыки, в котором [462] приняли на этот раз участие и некоторые из офицеров. Едва дамы успели занять места, как раздались звуки вальса, и пары замелькали одна за другою. Затем последовали французские кадрили, польки и даже модный лансье. Бухарцы, усевшись группами по окружности площадки, внимательно следили за танцами и наконец, не выдержав, сами последовали примеру танцевавших. Один из них, уже весьма пожилых лет, взял бубен и, ударяя по нем, что есть силы, запел национальную песню, состоящую не из слов, а из каких-то несвязных звуков. В то же время другой, молодой, став перед товарищами, приседая и поворачиваясь то в ту, то в другую сторону, насвистывал губами, подражая звукам птицы. В этом и состояли бухарский танец и пение. Тут же явились Башкиры и играли на своем национальном инструменте, похожем на дудку.

В воздухе стало заметно свежеть; небосклон осветился миллионами звезд, и. луна, сперва закутанная в слегка прозрачное покрывало тонких облаков, наконец выглянула в полном своем величии и к искусственному освещению добавила свой натуральный свет, разливая свои серебристые лучи по всей окрестности.

В 10 часов в домике был приготовлен ужин. После ужина последовало еще несколько танцев, и гости, поблагодарив его превосходительство, как хозяина вечера, за доставленное им общее удовольствие и радушный прием, разошлись по домам.

 

АР. ГРЕН.


Комментарии

1. Орская крепость основана в 1735 г., а Оренбург в 1744 г., уже на третьем месте.

2. Вот росписание всех станций и числа верст почтового тракта между кр. Орскою и укр. Уральским: 1) Токан — 25 верст. 2) Истемес — 37 в. 3) Арал-Тюбя — 28 в. 4) Саракамыс — 31 в. 5) Бугадты-Сай — 24 в. 6) Дамды — 22 в. 7) Баш-Кара-Бутак — 23 в. 8) Форт-Кара-Бутак — 24 в. 9) Чудак-Карайклы — 33 в. 10) Кум-Сай — 26 в. 11) Кара-Сай — 27 в. 12) Сыралы — 27 в. 13) Сызыл-Яр — 24 в., и 14) укр. Уральское — 33.

3. Уже есть проэкт об устройстве почтового сообщения между укр. Уральским и фортом № 1, и носились слухи, что проэкт этот будет приведен в исполнение к нынешней осени.

 Текст воспроизведен по изданию: Письмо из форта Перовский // Военный сборник, № 12. 1859

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.